Где Ангел не решится сделать шаг

Кассиил скривился.

— Еще чужие?

— Еще? — переспросил Кано.

Мерос кивнул в сторону «Штормового орла», из которого высаживалась еще одна группа легионеров. Брови Кано поднялись, когда он увидел Космических Волков, которых официально приветствовал хранитель в черном доспехе. На мгновение он встретился с бесстрастным взглядом воина в черепе-шлеме в тылу группы. Позади глаз начало расти старое, узнаваемое ощущение, но адъютант подавил его, прежде чем оно смогло полностью сформироваться, и снова обратился к Меросу и остальным.

— Зачем они здесь?

— Мы озадачены теми же вопросами, — ответил Сарга. — Пришли из ниоткуда. С приказом Сигиллита присоединиться к главному флоту.

Кано нахмурился.

— По действиям Совета Терры нельзя определить, что у них на уме. Я не могу не задуматься над решениями, которые принимаются в залах Императорского дворца и в которые нас не посвящают.

— Мы — легион, — сказал Кассиил. — Наш долг подчиняться и верить людям, которые выше нас.

— Мы — да. — Сарга посмотрел на сержанта. — Я последую за примархом в самое пекло, если он пожелает. Но Кано прав — регент и ему подобные? Они — не легион. Не такие, как мы или они, — он кивнул на Космических Волков, которые направились к одному из лифтов. — Или даже Несущие Слово. Могут политики или законодатели понять, что мы делаем здесь? Это далекий, далекий взгляд из залов Терры.

— Их распоряжения устраивают Ангела, — Кассиил холодно взглянул на него, — а значит и тебя, легионер.

— Меня занимает более насущный вопрос, — сказал Мерос. Он посмотрел на Кано. — Сколько наших боевых братьев здесь? Сотня тысяч?

— Больше, — ответил адъютант, не задумываясь. — Здесь собраны все роты на баржах и командных кораблях.

— Серьезный сбор, и ручаюсь, такой редко случался в истории нашего легиона, — апотекарий кивнул самому себе. — Братья, если нас собрали в таком количестве, возникает вопрос: против какого врага мы должны выступить?

— Да, — согласился Сарга, — с такой армией мы можем организовать собственный крестовый поход! Мерос прав. Против какой угрозы требуется столь огромный молот?

— Очень скоро мы узнаем ответ на этот вопрос, — произнес суровый голос. Кровавые Ангелы одновременно повернулись и увидели, как к ним подходит хранитель в черном доспехе.

Из-под мрачного лика шлема их смерил взгляд.

— Вы интересуетесь тем, что не входит в вашу компетенцию.

Кано нахмурился.

— Аннеллус, ты не можешь ожидать, что воин будет собираться на войну и не захочет узнать почему.

Со спины он сначала не узнал доспех неприятного хранителя. Бывший библиарий задумался, как долго Аннеллус слушал их разговор.

— Мы не бездушные машины.

— Мы оружие, — возразил хранитель. — Все мы. Клинки в руке Ангела, которые поклялись исполнять его приказы.

— Я никогда не отрицал этого, — Мероса разозлил язвительный тон хранителя. — И если мне суждено сражаться и погибнуть за Сангвиния, я не отступлю. Но все, что я прошу, — знать, с кем буду сражаться.

Кано смотрел, как Аннеллус подошел к Меросу и внимательно посмотрел на него, в рубиновых линзах шлема отражались темные глаза боевого брата.

— Ты боишься того, чего не знаешь? — спросил капеллан.

Сарга тихо фыркнул. Мерос сердито взглянул на хранителя.

— Не сомневайся в моей решимости.

— Я хранитель легиона, — ответил ему Аннеллус, — вопросы решимости входят в мои обязанности.

Прежде чем кто-то успел ответить, хранитель отвернулся от Мероса, его взгляд на мгновение задержался на Кано, а затем скользнул далее.

— Если мы задаем вопросы, когда в этом нет необходимости, то подрываем решимость, и этим сеем семена поражения до того, как прозвучит первый выстрел, — его рука опустилась к крозиусу, который был прикреплен цепью к бедру. — Верьте своим командирам. Знайте, что их приказы верны. Все остальное второстепенно…

Он замолчал, склонив голову. Кано понял, в чем дело, — капеллан прослушивал вокс-сообщение по закрытому каналу.

— Если ты не возражаешь, хранитель, — сказал Сарга, — я подожду, чтобы услышать это из уст Ангела.

Аннеллус поднял голову.

— Тебе не придется ждать, брат, — он указал наверх. — Смотри.

По всему боевому флоту Кровавых Ангелов триумфальным хором загремели золотые вокс-рупоры, установленные в каждом зале. По коридорам и палубам прозвучали первые несколько тактов гимна Сангвинатуса. Каждый на борту корабля — от раба легиона до командира роты — знал, что эти звуки значили: примарх собирался обратиться к ним.

На мгновение все замерло. Только неразумные сервиторы и модули когитаторов продолжали выполнять свои задачи, не обращая внимания на огромный поток входящих данных, автоматически передаваемых с «Красной слезы» на остальные корабли флота. Включились пикт-экраны на переборках жилых палуб и в открытых столовых. Автоматически заработали интеркомы. Облаченные в доспехи легионеры обнаружили, что их вокс-каналы переориентированы, а там, где были установлены головки голопроекторов, появился мерцающий свет.

Один из многочисленных гололитических модулей «Красной слезы» был вмонтирован в потолок посадочного отсека, где сейчас находился Мерос со своими боевыми братьями, в сотнях метров над ними. Со вспышкой захваченных фотонов появилась проекция огромной фигуры, затмевая воинов, желавших посмотреть на нее.

Великолепный примарх Сангвиний в сверкающем доспехе и обрамлении белых крыльев, которые исчезли за пределами сферы проектора, предстал перед своим легионом с уверенным и внимательным выражением лица.

— Мои сыновья, — начал он, его голос разнесся по километрам погрузившихся в тишину коридоров, — добро пожаловать. Мое сердце переполняет гордость при виде такого великолепия в ваших рядах. Великий крестовый поход никогда не видел ничего подобного.

Гордый и решительный, даже в своей виртуальной ипостаси, Ангел излучал столь сильную уверенность, что все тени сомнений в его сыновьях в мгновение ока были изгнаны светом примарха. Деталировка замысловато выкованного силового доспеха была выполнена особенно тщательно: отчетливо были видны рельефные грани золотой брони вместе с великолепной гравировкой на наручах, наплечниках и нагруднике. На груди покоился массивный декоративный медальон, высеченный из огромных рубинов Мегладари. Драгоценный камень в центре был вырезан в форме сердца и помещен в оправу из золотых языков пламени, символизируя пылающую душу Кровавых Ангелов, воплощенную в их примархе. Над основным камнем были расположены еще четыре рубиновых круга, каждый посвящен одному из миров, где легион пополнял свои ряды, — в первую очередь Терра, затем Ваал и две его луны. Через одно плечо Ангела был переброшен церемониальный боевой плащ, белая с черными пятнами шкура карнодона, внешне похожего на вымерших снежных барсов древней Земли, но намного большего по размерам. Сангвиний убил ледового охотника во время усмирения Тегара Пентарус, первой битвы после объединения с отцом.

— Нам поручили миссию, — сказал он им, — которую может выполнить только наш легион. Мой брат, Воитель, возложил на нас долг, который имеет жизненно важное значение для будущего Империума.

Он поведал об отданных ему Хорусом приказах, мрачно сообщив о возвращении старых ксеносов-врагов, фактах вторжения нефилимов и возможной измене густонаселенного имперского доминиона.

— В скоплении Сигнус свет просвещения погас. Те миры, что по-прежнему хранят верность Имперской Истине и союзу с Террой, вероятнее всего, считают себя покинутыми и лишенными надежды. Так не может продолжаться, мои сыновья, — благородный облик стал суровым и непреклонным.

— Однажды мы уже сражались с нефилимами и сразили их. Мы считали, что они низвергнуты и истреблены, но подобно язве, они выжили и снова стали чумой для человечества. Это не вселенная мифологии и ложной истины, — примарх поднял руку и сжал кулак.

— Мы не прячемся в темноте от страха перед призрачными силами и сверхъестественными иллюзиями! Мы не поклоняемся ложным богам! Есть только разум и просвещение, а мы — несущие свет.