Русский транзит

Я изловчился и коленом включил сирену.

Пришло время обратить на себя внимание. Кто-нибудь да обратит. Во всяком случае, встречные машины поберегутся – их, правда, так и не было.

Утро. Слишком раннее утро.

Эх, как бы еще если не телефон, то рацию задействовать: настроиться на милицейскую волну, выяснить, что у них! О перестрелке, о пожаре, о трупах им уже известно, конечно. И о красной «Волге» в районе пожара – тоже. Больно приметная машина, а поселок уже волей-неволей пробудился, когда я оттуда выезжал, не могли не заметить.

Скорее всего, приступили к оцеплению ни шатко ни валко. Но я пределы этого оцепления давно проскочил.

Могли и на границу сообщить, но задержат-то меня, не Мезенцева.

Эх, карначи задрипанные! Когда надо, никогда вас нет!

– Вода… – выдавил из себя пассажир. – Су…

– Сейчас-сейчас!

Вода. Перовка-речка.

Уже Выборг! Уже почти Выборг.

Через Перовку, через весь Выборг – а там и мостик! Очень нужный мне мостик. Со шлагбаумом.

Успеть бы!

Скорость пришлось сбросить – петлять по улицам при одной здоровой руке на руле – верный способ «поцеловать» стену. А мне бы все-таки хотелось поцеловать уважаемого директора. При встрече.

Давненько не виделись! Разрешите мне от имени всего советского народа крепко вас обнять и поцеловать! Два раза… Успеть бы! Хорошо хоть сирена отпугивала встречных-поперечных.

Дорогу! Дорогу!

Уже близко!

Уже скоро!

Уже башня! Башня на выезде из Выборга. Сразу за ней – всего полтора километра – каменный мост. Мой! Мой мост! Будка пограничников! Успел?

Успел!!! «Мерседес» стоял перед шлагбаумом. Шлагбаум уже поднимался. Мезенцев, сидя за рулем, уже сделал ручкой погранцам (а те – ему в ответ, не впервой он здесь, все его тут знают, документы в порядке, скатертью дорога!).

И тут я вывернул из-за башни. Сирена, красная «Волга» без лобового стекла, жуткие рожи на переднем сиденье – что моя, что полумертвого джигита. Пограничникам хватило времени, чтобы остолбенеть, и не хватило – чтобы осмыслить. Но директор осмыслил. Немудрено! Он всю дорогу, вероятно, вглядывался в зеркальце: нет ли кого позади? Есть! Гляди!

Мезенцев даже успел тронуть с места, даже успел снести шлагбаум, который не поднялся на должную высоту… (Все, Николай Владимирович! Бессмысленно! До границы так и так еще минимум сорок километров! Куда же вы!..) Но логика ему отказала, осталась паника. А я, чудом не сбив пограничников (вот чего мне никак нельзя!), вытворил невероятный, невозможный вензель и врезался в правый бок «мерседеса». Грохота от столкновения уже не слышал. Догнали и перегнали! Ура! Все… Черно…

Глава 7

Голоса. Невнятно. Что говорят, не понять. Вата. Провал.

Свет. Снова голоса. Белым-бело. Палата? Жив. Опять провал. Голова моя, голова. Все кружится, кружится.

Тишина, но кто-то есть. Я сквозь еле приоткрывшиеся веки разглядел капельницу, еще какие-то стекляшки-железки- резинки-трубки. Больница. Я в больнице. Лечат. Вылечат? Должны. Во всяком случае, пространство не кружится, не проваливается. Значит, мне лучше. Я скосил глаза – возле двери на стуле сидел аккуратно стриженный человек в халате, просматривал газету.

– Эй, мужик… Ты кто? – еле проговорил я.

– Молодец! – откликнулся мужик, сложил газету. – Только пришел в себя, а уже разбираться начинает. Лежи- лежи. Молчи. Рано. Лечись.

Пришла сестра по звонку, поправила капельницу, поменяла в ней какой-то пузырек. Потом сделала укол. Стало тепло и безразлично. Спать…

Так продолжалось еще несколько дней. Стоило мне проснуться, и тут же подоспевали медсестры, врачи, вкалывали что-то, переворачивали, колдовали надо мной – и я снова отключался. Болеть, тем более тяжело, мне до того не приходилось, но вот и появилась непрошенная возможность сравнить свои ощущения со всем, что я читал по поводу медленного (быстрого?) выкарабкивания с того света. Что ж, совпадало…

Мужик оказался, как я и полагал, из КГБ. Когда я в очередной раз проснулся и почувствовал, что вместе со мной проснулся зверский аппетит, то понял: выздоравливаю. А помимо зверского аппетита проявилось не менее зверское любопытство. Нет, любопытством это назвать нельзя. Это – потребность. Неотложная потребность в информации. Мужик – из КГБ, а я? Я в качестве кого тут валяюсь? Если после отдельной палаты мне предстоит отдельная камера, следственный изолятор, то лучше не выздоравливать! Понимаешь, нет, мужик?! Сторож?! Или почетный караул?! Мужик, ты кто?!

– Все в порядке! – понял меня сторож. – Отдыхай, герой. Все в порядке.

Разные у нас с ним могут быть представления о порядке. Поподробней нельзя? Поподробней попозже. А сигаретку? Только болгарские. Устроит? «Интер». Да хоть «Космос»!

После первой же затяжки меня повело, снова закружило. Отдыхай, герой…

… Я отдохнул. Не мне определять, но, видать, и медицина пришла к тому же выводу: отдохнул. Настолько, что готов принимать гостей.

Гостей было много, несколько, и двоих из них я знал:

Валя Головнин и… Лихарев! Сколько лет, сколько зим! Даже не будь среди делегации знакомых лиц, все равно ошибиться в принадлежности к известному ведомству трудно – выражение глаз, строгие тройки из-под халатов, прически… Да и кого бы еще пустили сюда, в палату, на страже которой кагэбэшник!

– Това-арищ капитан! – прикинулся я обрадованным визиту Лихарева. Давненько не встречались. Чем-то нынче встреча закончится? Я ж толком ничего и не знал. И Головнин мне не заступник. По всему – младшенький.

– Товарищ полковник! – поправил меня Лихарев с плохо скрытым удовольствием. – Ну, орел… Вы только поймите меня правильно! – помнит!

Полковник так полковник. Чего и следовало ожидать от прилежного офицера спустя десять лет. Меня больше утешило и подбодрило, что «ТОВАРИЩ полковник». Я Лихареву – товарищ. Уф, гора с плеч!.. Вот теперь я готов слушать что угодно, отвечать на какие угодно вопросы…

В принципе, и ФБР, и Интерпол знали, откуда расползается героин, – да, с Брайтон-Бич. Но как он попадает в Штаты? Проверка всех прежних связей кончилась ничем. Постаревшие крестные отцы только разводили руками, когда их деликатно трясли сотрудники ФБР. Казалось бы, возможные пути транспортировки из «золотого треугольника» Азии на американский континент перекрыты, колумбийская мафия воюет – ей не до регулярных поставок, а поставки на удивление регулярны.

Внедриться в «русскую мафию» практически невозможно: ни в муниципальной, ни в федеральной полиции не было человека, который, во-первых, знал бы в совершенстве русский язык, во-вторых, родился бы в России, в-третьих, приятельствовал бы с давних пор, еще со времен пребывания нынешних «американцев» в Союзе, и не просто приятельствовал, но был бы «замазан». А иных мафия с Брайтон-Бич не подпускала. Короче, та же проблема для полиции, что и в двадцатые-тридцатые годы при «Коза Ностра». Но теперь не из Сицилии, а из России… с любовью.

В общем, знали «кто», не знали «как». Еще раз прощупали «болгарский след» – нет, не он. А если из СССР? Вряд ли. Ну конопля в Средней Азии, и то сырье не так чтобы уж очень… Ну несколько плантаций мака для промышленного производства, для медицинских нужд – украсть всегда можно, однако не столько же! И главное, миф о границе на замке. Столько лет об этом уши прожужжали, что не только сами поверили, но и всех остальных убедили.

Так что сообщение из Москвы (уже из Москвы) в штаб- квартиру Интерпола о задержании ленинградского «груза», счет которого – на килограммы, вызвал изрядный шум.

Головнин таки-успел в порт. Накрыли с поличным. Всех. Кроме… Грюнберга. Эх, позвони Перельман вовремя, и Мишенька не выскользнул бы.

Теплоход «Демьян Бедный» даже почти в срок вышел в море. Несколько задержался, но не настолько, чтобы туристы успели возмутиться: ох уж эта русская безалаберность!

Зотов, как только его взяли, заторопился выложить все, что знал. Знал, правда, немного – его дело отправить груз. Более ценные сведения дал второй помощник капитана. Не сразу, конечно, а тогда, когда вертолет подоспел (чтобы снять с борта беднягу-пассажира с острым приступом аппендицита, хотя, как Валя Голова доверительно сообщил, аппендикс у него удалили еще в восьмом классе). В подробности меня не посвящали, но я так понял, что Головнин попал на теплоход, безошибочно нашел среди экипажа СВОЕГО человека (в чем- в чем, а здесь ОНИ почти никогда не ошибаются), проинструктировал, вышли на капитана – тот все понял, – дали на берег радио. И все это – не привлекая ненужного внимания (это ОНИ тоже иногда умеют, иногда у НИХ получается). И вот вертолет (обещал я Зотову вертолет?!). Головнина «с острым животом» отгрузили – полномочия не те. А на «Демьяне» дальше пошли уже спецы. Радиорубку – под контроль, команду прошерстили, высчитали второго помощника капитана. Ну и далее – дело техники. Словом, в Нью-Йорке достойная встреча будет оказана.