Восходящая тень (др. изд.)

У каждого народа свои обычаи, припомнила девушка, ну и ладно, пусть только они не рассчитывают, что я последую их примеру. Илэйн представила себе такую возможность и едва удержалась от смеха. О Свет! Лучше уж Черные Айя, чем такое!

Небо над головой окрасилось багрянцем, солнце над горизонтом отливало тусклым золотом. Судно сопровождали стайки дельфинов, которые выпрыгивали из воды и кувыркались в волнах. Чуть поодаль, над гладью моря, то и дело появлялись косяки серебристых рыб. Растопырив плавники, они взлетали над волнами и, пролетев не менее пятидесяти шагов, вновь погружались в колеблющуюся серо-зеленую воду.

Илэйн не могла оторвать глаз от дельфинов, которые словно почетный караул приветствовали возвращение «Танцующего» в родную стихию. Дельфинов девушка узнала по описаниям в книгах — там рассказывалось, что порой они спасают тонущих людей, выталкивая их на берег. В правдивость таких историй Илэйн верилось с трудом, но все равно читать об этом было занятно. А дельфины между тем резвились, выпрыгивали из воды, ложились на бок, качались на волнах, поглядывали на девушку и при этом ни на дюйм не отставали от корабля.

Чтобы получше рассмотреть их, Илэйн направилась к носу судна и, подойдя туда, увидела Тома Меррилина. С грустной улыбкой тот поглядывал на дельфинов, ветер трепал его залатанный плащ. И вновь старик показался ей бесконечно знакомым.

— Вам невесело, мастер Меррилин? — спросила она.

— Прошу вас, достопочтенная леди, называйте меня просто Том, — промолвил он, подняв глаза на девушку.

— Хорошо, Том так Том. Но тогда уж и меня не называйте леди. Здесь я просто госпожа Траканд.

— Как вам будет угодно, госпожа Траканд. — Илэйн показалось, что по лицу менестреля скользнула улыбка.

— Как можно грустить, глядя на этих дельфинов, Том?

— Они свободны, — пробормотал Меррилин таким тоном, что Илэйн не поняла: отвечает он ей или говорит сам с собой. — Им не приходится принимать решения и не нужно за все платить. Никаких забот, кроме, конечно, необходимости думать о пропитании. И возможно, остерегаться акул или рыб-львов. А может статься, и иных всевозможных опасностей, о которых я и понятия не имею. Кто знает, может, у них вовсе не такая безмятежная жизнь, как кажется на первый взгляд.

— Вы им завидуете?

Том не ответил, да она и не настаивала, поняв, что вопрос неуместен. Илэйн просто хотела, чтобы он улыбнулся — нет, рассмеялся. Ей казалось, что стоит старику рассмеяться, и она припомнит, где встречала его прежде. Илэйн решила сменить тему и поговорить о том, что, наверное, ему ближе.

— Том, а вы не собираетесь сложить поэму о Ранде? — Слагать поэмы подобало бардам, а отнюдь не менестрелям, но капелька лести, пожалуй, не повредит. — Сказание о Возрожденном Драконе. Вы ведь знаете, что Лойал собирается написать о нем книгу.

— Возможно, я и сочиню поэму, госпожа Траканд. Но ни мое сочинение, ни книга огир не помогут надолго сохранить истину. Все, о чем мы поведаем, будет скоро забыто. Грядет новая Эпоха. — Он поморщился и потянул себя за ус. — Ждать осталось всего год-другой. Может, такой катастрофы, как во время Разлома, и не случится, хотя, если верить Пророчествам, всем придется несладко. Сказания всегда писаны на Древнем Наречии, а то и Высоким Слогом — поди-ка разгадай их смысл. Кто знает, то ли понимать их буквально, то ли за мудреными словесами что-то кроется.

— Но вы говорили о своей поэме, — перебила его Илэйн, чтобы вернуть разговор в прежнее русло.

— Я говорил о переменах, — отозвался менестрель, покачав седой лохматой головой. — Моя поэма, если я все же сложу ее, и Лойалова книга станут лишь семенами нового знания, да и то если нам повезет. Те, кто знает, что происходило на самом деле, умрут, а внукам их прошлое будет представляться совсем другим. А что уж говорить о внуках их внуков. Дюжина-другая поколений, и героем преданий может оказаться не Ранд, а например, вы.

— Я? — рассмеялась Илэйн.

— Почему бы и нет? А может быть, Мэт или Лан. Или даже я. — Он усмехнулся, и его обветренное лицо потеплело. — Я — Том Меррилин. Не менестрель, а… кому ведомо кто? Том Меррилин, не глотающий огонь, а выдыхающий его, мечущий пламя на манер Айз Седай. — Он картинно взмахнул плащом. — Том Меррилин, таинственный, непостижимый, сотрясающий горы и возводящий на престол королей. — Он засмеялся низким гортанным смехом. — Ранду ал'Тору очень повезет, если в следующую Эпоху будут правильно произносить его имя.

Илэйн почувствовала, что была права: она действительно слышала прежде этот смех и видела это лицо. Но где? Когда? Чтобы выяснить это, нужно подбить старика на долгий разговор.

— Неужели так бывает всегда? По-моему, никто не сомневается в том, что Артур Ястребиное Крыло создал империю, завоевав весь или почти весь мир.

— Ястребиное Крыло, молодая госпожа? Ну, империю он, положим, создал — с этим не поспоришь, но неужто вы верите, что он и впрямь совершил все, что приписывают ему книги, предания и поэмы, да еще и так, как об этом повествуется? Например, что он убил в поединках за один день сотню лучших бойцов вражеского войска. Как будто две армии будут ждать, стоя напротив друг друга, пока военачальник-король сразится в сотне поединков!

— Так говорится в книгах.

— Девочка моя, да одному человеку просто не хватит времени между восходом и закатом на целую сотню поединков. Илэйн вздрогнула и едва не оборвала его. Надо же так сказать — девочка. Она ему не девочка, а Дочь-Наследница Андора. Однако что сказано — то сказано, а менестрель, похоже, разговорился.

— И ведь все это происходило всего лишь тысячу лет назад. Ну а если вспомнить о более далеком прошлом, о событиях, имевших место до Эпохи Легенд? Были ли Моек и Мерк на самом деле великанами и действительно ли они бились огненными копьями? Была ли Элсбет и впрямь королевой всего мира и доводилась ли ей Анла родной сестрой? Являлась ли эта самая Анла Мудрой Советницей или кем-то еще? Да что там древние легенды, нам ведь неизвестно, какие животные дают поделочную кость, а какие растения — шелк. Или его тоже добывают у животных.

— Ну, насчет остального не знаю, — суховато отозвалась Илэйн — она все еще чувствовала себя задетой его обращением, — но что касается шелка и кости, ты можешь расспросить Морской Народ.

Он снова рассмеялся, как она и надеялась; правда, это ей ничего не дало, лишь подтвердив уверенность, что она его знала. Илэйн почти приготовилась к тому, что старик назовет ее глупой, но вместо того он промолвил:

— Практичная и целеустремленная — вся в матушку. Обеими ногами стоит на земле, и никаких тебе полетов фантазии.

Девушка вздернула подбородок и смерила менестреля надменным взглядом. То, что касалось ее, она могла пропустить мимо ушей — сама ведь сказала, что здесь она всего лишь госпожа Траканд. И ей очень хотелось раскрыть загадку этого добродушного старика. Но в конце концов, он всего-навсего менестрель. Кто дал ему право говорить в таком тоне о королеве? И похоже, его это забавляло. Забавляло!

— Ата'ан Миэйр тоже не знают этого, — как ни в чем не бывало продолжал менестрель. — О землях, лежащих за Айильской Пустыней, ничего не известно. Морской Народ не бывает дальше гаваней, где причаливают их корабли. Вдоль берега тянется высокая стена, и охраняется она так тщательно, что никому не удавалось даже просто залезть на нее и взглянуть, что лежит по ту сторону. А если их корабль, их или любой другой, правда, другим морякам вообще не позволено бросать якорь у тех берегов, причалит в любом месте, кроме строго оговоренных, — и судно, и команда сгинут неведомо куда. Я собирал сведения о тамошних краях много лет — и это почти все, что мне удалось узнать. Ата'ан Миэйр умеет хранить свои тайны, но сдается мне, что и им известно немногим больше. По моему разумению, так же обстоят дела и у кайриэнских купцов, что водят караваны по Шелковому Пути через Пустыню. Кайриэнцы никогда не видели ничего, кроме обнесенного стеной города, а те, кто любопытствовал, что за его пределами, пропадали бесследно.