Танцор у гроба

— Мне пришлось тяжело, очень тяжело, — призналась Перси. — Наверное, все равно что начинать службу в полиции.

— Думаю, общего много, — согласился Роланд Белл. — Став шерифом Хоггстона, я в основном ловил нарушителей скоростного режима на дорогах. Три года подряд у нас не было ни одного убийства, даже по неосторожности. Потом я начал продвигаться вверх, получил должность заместителя шерифа округа, работал в дорожном патруле. Но опять же по большей части приходилось вытаскивать пьяных из искореженных машин и ловить самогонщиков. Поэтому я вернулся в Нью-Йорк и учился на криминалиста-социолога. Потом я перебрался в Уинстон-Салем и получил золотой значок.

— Что?

— Закончил курсы следователей. Еще до первого самостоятельного дела меня дважды избили, трижды в меня стреляли... Да, когда чего-то просишь, надо быть осторожным: вдруг получишь то, что просил. Вы слышали эту поговорку?

— Но вы ведь занимались тем, чем хотели.

— Ну да. Знаете, моя тетя, воспитавшая меня, частенько говаривала: «Человек идет туда, куда его направляет Господь». По-моему, в этом что-то есть. Но мне очень хочется узнать, как вы основали собственную компанию?

— Мы основали ее втроем: Эд — мой муж, Рон Тэлбот и я. Лет семь-восемь назад. Но сначала я сделала остановку в пути.

— То есть?

— Завербовалась в армию.

— Вы не шутите?

— Нет. Я тосковала по небу, но никто не принимал меня на работу. Понимаете, для того чтобы устроиться в крупную компанию, необходимо иметь допуск к полетам на соответствующих типах самолетов. А для этого надо оплатить обучение в воздухе и в тренажерном зале на земле. Естественно, из собственного кармана. Аттестат, позволяющий летать на большом реактивном лайнере, может стоить до десяти тысяч долларов. Я не могла себе это позволить, поэтому двери на регулярные линии мне были закрыты. И тут меня осенило: я могу завербоваться в армию, и тогда мне будут платить за то, что я летаю на самых сексуальных самолетах на земле. Так я попала на флот.

— А почему именно туда?

— Из-за авианосцев. Мне очень захотелось взлетать с движущейся взлетно-посадочной полосы.

Белл поморщился. Увидев ее вопросительно поднятую бровь, он объяснил:

— Если вы еще не догадались, я не очень большой поклонник вашего ремесла.

— Вы не любите летчиков?

— Нет-нет, что вы. Я не люблю летать.

— Вы предпочитаете, чтобы в вас стреляли?

Белл не задумываясь кивнул.

— Вам доводилось участвовать в бою? — спросил он.

— Разумеется. В Лас-Вегасе.

Белл нахмурился.

— В тысяча девятьсот девяносто первом году. В отеле «Хилтон». На третьем этаже.

— Не понимаю.

— Вам приходилось слышать о деле Тейлхука?

— Да, что-то помню. Кажется, несколько пьяных летчиков пристали к женщинам... Так вы тамбыли?

— Да, меня тоже пытались потискать и облапать. Одного лейтенанта я уложила на пол, другому сломала палец. Хотя, к сожалению, он был настолько пьян, что почувствовал боль лишь на следующий день.

Перси снова приложилась к фляжке.

— Дело действительно было так плохо, как о нем писали? Она ответила не сразу.

— Ты готовишься к тому, что на тебя со стороны солнца может внезапно свалиться северо-корейский или иранский МиГ. Но когда на тебя нападают люди, которые на той же стороне, что и ты, это очень сильный удар. Чувствуешь себя измазанной грязью, преданной.

— И чем это закончилось?

— О, шуму было много, — пробормотала Перси. — Я отказалась молчать. Назвала вещи своими именами, и кое-кто слетел со своих мест. Не только простые летчики, но и высокие шишки. Как вы можете догадаться, начальству моя откровенность пришлась не по душе.

Есть у тебя обезьянья хватка или ее нет, пилот не летает с напарником, которому не доверяет.

— И я уволилась. Если по правде, я не очень-то и переживала. Мне нравилось летать на «Томкэтах», но просто пришла пора уходить. Я познакомилась с Эдом, моим мужем, и мы с ним решили основать чартерную компанию. Мне пришлось помириться с отцом, и он дал взаймы денег, чтобы мы начали дело. — Перси пожала плечами. — Я вернула ему все до цента, плюс три процента, срок в срок. Сукин сын...

Опять нахлынули воспоминания об Эде. Как он помогал ей обговаривать условия кредита. Как они выбирали самолет в скептически настроенных лизинговых компаниях. Как арендовали ангар. Как спорили до хрипоты, пытаясь в три часа ночи наладить гирокомпас, чтобы подготовить самолет к вылету в шесть утра. Боль от этих воспоминаний не уступала по силе самым страшным мигреням.

Чтобы отмахнуться от невеселых мыслей. Перси спросила:

— А что привело вас к нам на север?

— Здесь живут родные жены. В Лонг-Айленде.

— Значит, вы променяли Северную Каролину ради тестя с тещей?

Она была готова сделать язвительное замечание насчет того, что жена ловко накинула на него лассо, но не успела и очень этому обрадовалась.

Карие глаза Белла затуманились печалью.

— Бет была очень тяжело больна. Она умерла полтора года назад.

— Ой, простите.

— Ничего. Ее родственники и сестра живут в Слон-Кеттеринг. А мне одному было очень трудно управиться с ребятами. Я могу поиграть с ними в футбол и приготовить спагетти с кетчупом, но им нужно не только это. Понимаете, например, когда я первый раз сам выстирал ребятам футболки, ткань ужасно села. Ну и все такое. К тому же, я был не против переезда. Я хотел показать ребятам, что жизнь состоит не только из уборки кукурузы и заготовки силоса.

— У вас с собой есть фотографии? — спросила Перси, поднося фляжку ко рту.

Самогон на одно блаженное мгновение приятно обжег глотку. Перси решила, что ей пора завязывать с выпивкой. И тотчас же подумала, что не стоит этого делать.

— Конечно, есть.

Молниеносным движением Белл извлек из кармана просторных брюк бумажник и показал фотографии двух светловолосых мальчишек лет пяти и семи.

— Бенджамин и Кевин.

Перси успела также заметить еще один снимок симпатичной молодой женщины с короткими светлыми волосами.

— Прелестные мальчишки.

— А у вас дети есть?

— Нет.

У нее всегда находились какие-то причины. Этот вопрос постоянно откладывался на следующий год, затем еще на год. Вот когда компания встанет на ноги... Вот когда они возьмут в лизинг «Боинг-737»... Вот когда ДС-9 получит сертификат...

Перси стоически улыбнулась.

— А ваши сыновья, они хотят стать полицейскими?

— Вовсе нет. Они мечтают о европейском футболе. В Нью-Йорке на этот спорт особого спроса нет. Вот если только наша «Стар» будет играть получше...

Наступило неловкое молчание.

— Не возражаете, если я позвоню в компанию? — наконец нарушила его Перси. — Я хочу узнать, как продвигаются работы по переоборудованию самолета.

— Ради бога. Не буду вам мешать. Только проследите за тем, чтобы не упомянуть случайно наш телефонный номер или адрес. Вот тут я рассержусь.

Глава пятнадцатая

Час 8-й из 45

— Рон, это Перси. Как у вас дела?

— Неважно. Все в шоке. Я отправил Салли домой.

— Что с ней?

Она просто сломалась. И Кэрол тоже. А с Лорен случилась истерика. Такого я еще никогда не видел. А вы-то с Бриттом как?

— Бритт в бешенстве. Я в бешенстве. Все ужасно. О, Рон...

— А тот полицейский, которого ранили? — По-моему, о нем еще нет никаких известий. Что с «фокстротом Браво»?

— Все не так плохо, как могло бы быть. Я уже заменил стекло в кабине. Пробоин в фюзеляже нет. Вот второй двигатель... с ним кое-какие проблемы. Надо менять кожух. И мы никак не можем найти свежий патрон к огнетушителю. Впрочем, с этим, думаю, мы как-нибудь справимся...

— Ты что-то не договариваешь.

— Надо менять кольцо.

— Сопла? Менять? О господи!

— Я уже связался с одной компанией в Коннектикуте. Они согласились доставить нам новое кольцо завтра утром, хотя это воскресенье. На его установку мне потребуется два-три часа.