Не ведая страха. Битва за Калт

Браэллен заинтригован их поведением. Культисты кажутся усердными и рьяными. Это видно по их пению, барабанному бою и бездумному самопожертвованию. И это наваждение, истерия. Он наблюдал, как стоящие позади огромного воинства Несущие Слово подгоняют их побоями и угрозами. Это порабощенные убийцы, их истерия активирована внешней жестокостью.

Возможно, им пообещали некое искупление, какое-то метафизическое вознаграждение за их кровавые усилия. Возможно, они надеются, что могут получить свободу, если выживут в преданном услужении.

Возможно, им известно, что отказать Семнадцатому — еще худший выбор.

К башне приближается свежая волна. Капитан Дамокл приказал Армии использовать ружейный огонь для отражения первых атак. Легионеры должны подождать, экономя свои более ценные боеприпасы для Легионес Астартес.

Связь с аркологией жизненно важна. С ее складов в помощь людям-защитникам можно поднять значительные резервы армейских боеприпасов. Однако резервы необходимых для легионов боеприпасов, включая снаряды для боевых машин, ограничены тем, что боевые братья забрали из сборного лагеря, прежде чем его оставить.

Нужно считать каждый болтерный заряд. Волны вопящих Братьев Ножа можно поливать лазерами и пулями ручного оружия.

Оружие легиона потребуется для более опасных целей.

И эти цели приближаются. Помимо Несущих Слово, которые еще вступят в бой, ожидается крупная бронетехника, которая скапливается у горловины прохода, возможно — даже боевые машины.

Браэллен понимает и одобряет практику своего командира. Сколь бы велик ни был соблазн, легионеры должны ждать до тех пор, пока их способности не окажутся единственным, на что можно надеяться.

Он не понимает врага.

Что их так изменило? Все они слышали истории Домициана о старом соперничестве и состязании.

И что с того? Покажите два легиона, которые не соревнуются в славе и известности. Выговор был всего лишь выговором за плохую службу и слабую эффективность. И это было больше сорока лет назад!

Что же происходит теперь? Неужто Несущие Слово и их обезумевший повелитель настолько испорчены, что могут вынашивать преступный замысел сорок лет и в конечном итоге поступить столь несоразмерно низко, что сама галактика задыхается от изумления?

Браэллен уверен, что капитан Дамокл потрясен этим. Он никогда не видел его настолько целеустремленным и мрачным. Такое предательство хуже смерти. Предательство поразило его и пошатнуло его веру в святость Имперской Истины.

И это еще до того, как начинаешь размышлять над преображением Несущих Слово, видишь их измененную символику и раскраску, доспехи, украшенные эзотерическими и откровенно непонятными изображениями и модификациями. Готовность якшаться с суеверными и дикими фанатиками.

Их поглотил какой-нибудь массовый бред о колдовстве?

Или же нечто более мрачное и коварное запустило свой яд в их вены и обратило их разумы против сородичей?

Приближается следующая волна. Браэллен видит, как они бегут вверх по склонам, черная масса одеяний с выставленным напоказ оружием. Тысячи Братьев Ножа топчут мертвецов, оставшихся от последней атаки, и, словно выходящая из берегов река, катятся к воротам и штурмуют стены.

Армия — Девятнадцатый Нуминский, Двадцать первый Нуминский, Шестой Неридский «Западники» и Второй Ультимы Эруда — открывает огонь. Лазерные винтовки дают залпы, орудия легкой поддержки и группового пользования трещат, гранатометы лязгают и хлопают. Пережевывая движущиеся шеренги, включаются тяжелые автопушки.

Очередная бойня. Черные фигуры падают. Умирая, некоторые взрываются, как шаровые молнии, убивая людей вокруг себя.

Браэллен сжимает болтер, борясь с искушением открыть огонь.

— Капитан! Капитан!

Позади строя движется сержант Домициан. Когда он проходит мимо, люди оборачиваются.

Домициан добирается до капитана Дамокла.

— Сэр, — произносит он. — Проклятый вокс только что засветился.

[отметка: 11.10.13]

Сержант Анхиз резко поворачивается.

— Что ты сказал? — спрашивает он.

Они на окраине провинции Шаруд, движутся с максимальной быстротой, опережая пожирающий леса пожар. Они — это жалкие остатки Сто одиннадцатой и Сто двенадцатой.

После гибели капитанов Анхиз принял командование на себя. Он пытается собрать людей, но нет времени останавливаться. Совсем рядом постоянно поджимающая их погоня: титаны, титаны Механикум-предателей, и с ними колонны тяжелой бронетехники.

Несущие Слово находятся в горящем лесу, и каждый пройденный километр означает новые потери.

В черноте леса разносятся глубокие, протяжные и мрачные звуки боевых горнов, которые вызывают Ультрамаринов навстречу судьбе.

— Мы фиксируем спорадический импульсный код в воксе, сэр, — произносит Кантис, несущий единственный передатчик, который они захватили с собой из Барртора.

— В приемниках шлемов он есть? — спрашивает Анхиз.

— Слишком слабо, — говорит Кантис. — Мне нужно настроить его, разложить переносную антенну.

Анхизу нет нужды объяснять ему, почему это невозможно. Три или четыре массреактивных заряда с шипением пролетают через полог над ними, будто несущаяся на свободу пернатая дичь, и врезаются в старый кварен. Ствол разлетается огненными брызгами, а верхние ветви дерева падают, прорывая полог в метели искр.

— Шевелитесь! Шевелитесь! — кричит Анхиз.

Проклятье, они близко! Он слышит шум, лязг гусениц. Это проклятый «Вихрь» или один из истребителей танков «Сабля».

Пощады не будет. Их будут гнать, пока не убьют всех.

На просвет вырываются двое Несущих Слово. Деревья совершенно черные, они подсвечены сзади яростным пламенем, вырвавшимся поблизости. Анхиз чувствует запах горящей древесины подлеска и дыма от взрывчатки.

Первый из дикарей Семнадцатого стреляет из штурмболтера и убивает брата Фертуна прямым попаданием в нижнюю часть спины, которое разрывает позвоночник и бедра. Другой поднимает лазпушку. Он ставит ее в упор и яростно скашивает деревья и отступающих космодесантников яркими копьями лазерной энергии.

Анхиз решает встретить смерть лицом к лицу. Он движется к ним, в одной руке гремящий взрывами болтер, в другой — кинетическая булава. Она принадлежала его капитану, Фрасторексу. В это утро капитану не пришлось ее расчехлить.

Выпущенные Анхизом болты разносят лицо Несущему Слово с пушкой. Визор шлема взрывается, и человек тяжело падает назад. Другой легко ранит Анхиза в плечо, а затем делает более точный выстрел в ногу. Детонация массреактивного заряда швыряет Анхиза на глинистую землю. Перекатившись, он взмахивает булавой и ломает Несущему Слово обе ноги. Воин падает. Анхиз довершает дело еще одним ударом булавы.

Его нога сломана. Он чувствует, как кость пытается срастись, однако повреждение может оказаться слишком серьезным.

Он озирается как раз вовремя, чтобы увидеть, что второй Несущий Слово не мертв.

Тот поднимается. Выстрелы Анхиза в клочья разнесли шлем, ворот и фрагмент верха нагрудника. Видны голова и лицо Несущего Слово.

Возможно, это просто ранение: ожоги, контузии, вздутие. Разумеется, воин получил существенные повреждения от болтера.

Однако Анхизу кажется, что это кошмар другого рода. Плоть раздута и туго натянута, будто отмершая опухоль после ядовитого укуса. Рот неправильной формы, однако возможно, что он таким и был, а не был жестоко изменен кинетическими ударами. Сбоку по лицу и шее Несущего Слово струится кровь.

У него на лбу желтые чешуйки, которые подозрительно похожи на пробивающиеся рожки.

Он бросается на Анхиза, держа в правой руке боевой клинок. Кинжал выглядит так, будто сделан из обсидиана или полированного черного камня. Рукоять обмотана тонкими цепочками. Это какой-то трофей?

Анхиз переходит к доведенной до автоматизма практике, борясь с врагом базовыми методами ближнего боя, чтобы остановить клинок. Он приподнимается навстречу Несущему Слово, разворачивая левую ладонь и пронося ее мимо несущегося ножа, чтобы отвести в сторону правое запястье и предплечье. В это же время он вскидывает вверх правое предплечье, ставя поперечный блок перед грудью и лицом врага.