Записки пинчраннера

То есть, если говорить о борьбе, мы с Мори должны навязать императорской семье происшедшее с нами превращение, это вы хотите сказать, папаша? Ха-ха. И, чтобы заразить их превращением, отправиться в Оутияма?[21]

Я не хотел дразнить вас, отец Мори. Я думаю, одной горячей воды, сбрасываемой атомными электростанциями, достаточно для того, чтобы нарушить естественный порядок. Ведь эта горячая вода будет сбрасываться в астрономических количествах, верно? И если естественный порядок будет таким образом нарушен, это неизбежно приведет к превращениям. Я действительно так считаю… Однако те, кто форсирует строительство атомных электростанций, утверждают, что вечно существующий естественный порядок не будет нарушен. В довершение — осмотр этих электростанций императорской семьей, и атомная электростанция будет воспринята всеми как чудо. Так будут думать сто с лишним миллионов японцев, прильнувших к телевизорам. Вот для чего существуют нити, ведущие к императорской семье!

Значит, папаша, вы призываете двух превратившихся, меня и Мори, устроить демонстрацию против торжественного открытия атомной электростанции? Ха-ха.

Эти ваши «папаша», да и вся ваша манера говорить объясняются не чем иным, как желанием доказать, что превращению подверглись не только ваше тело, но и ваш дух. К чему это представление?.. Мы же собираемся действовать сообща, не так ли? Никаким «папашей» называть его не нужно — Справедливца так и следует называть Справедливец. Все должно быть функционально.

Стоит мне выпить пива, и я сразу становлюсь ужасно болтливым. А в сущности, я могу сказать одно: я — это я и я сижу здесь. Вот это я и хочу сказать, а все ненужные разговоры прекращаю, потому что они ни к чему. В самом деле ни к чему. Я не хочу снова услышать от своих товарищей по борьбе, когда вернусь к себе на Сикоку: пустая болтовня!.. — сказал Справедливец.

Нет, надо получше узнать друг друга — это непременное условие для ведения совместных действий, — сказал Добровольный арбитр; слова его были совершенно не к месту — он лишь хотел подыграть Ооно, но она его игнорировала.

Я понял, что она собирается посвятить нас в свой план. Таков жизненный принцип активистов гражданского движения — если вступить с ними в разговор, то они до тех пор не прекратят его, пока не договорятся с тобой о каких-то конкретных действиях (даже если они сводятся к пусканию мыльных пузырей, ха-ха). План действий, который собиралась предложить мне и Добровольному арбитру Ооно Сакурао, пришедшая к нам вместе со Справедливцем, в конечном итоге сводился к следующему. Она решила потребовать от руководства разъяснений по поводу финансирования вышестоящей революционной организации Могущественным господином А., что, кстати, давно уже было для всех секретом полишинеля. Она, как глава своей группы, имеет право потребовать таких разъяснений. Вот почему она все время настаивала на том, чтобы ее связали с руководством, хотя и безрезультатно!

Теперь ей и ее союзникам не остается ничего другого, как самим направиться прямо в штаб революционной группы (хоть и не на броневике, а на «фольксвагене» — его одолжил приятель, поклонник будущей киносцена-рнстки) и спросить у руководства, что оно думает насчет Могущественного господина А. Справедливец как представитель того района, где идет борьба против строительства атомной электростанции, пойдет вместе с ней. Кроме того, в этом деле будем участвовать и мы с Добровольным арбитром, а, следовательно, за нами увяжутся и два сыщика, приставленные к нам властями.

Это, видимо, послужит немаловажной гарантией успеха всей операции и нашей безопасности — поскольку за нами будут наблюдать сыщики, руководители революционной группы не смогут схватить нас и подвергнуть допросу.

Эмоциональность этой женщины, одно время работавшей у Луиса Бунюэля, приводила порой к совершенно невероятным с точки зрения логики, даже сюрреалистическим поступкам — она вдруг заявила, что было бы нечестным не спросить также и у контрреволюционной бандитской группировки, что там думают относительно проблемы Могущественного господина А. Человек, покушавшийся на Могущественного господина А., то есть совершивший то, что логично было бы ожидать от этой группировки, скрывается в фехтовальном зале «Реабилитация», принадлежащем Добровольному арбитру. Поэтому, если Добровольный арбитр и отец покушавшегося (хотя превратившись, отец стал моложе сына, ха-ха) будут в числе тех, кто требует встречи с руководством этой организации, оно не посмеет игнорировать их требования, утверждала Ооно. Далее, если их беседа примет нежелательный оборот, Ооно призовет на помощь сыщиков, заявив, что подвергается насилию со стороны контрреволюционной бандитской группировки, и те придут на защиту ее естественных гражданских прав. Не допустить такого оборота событий — в интересах любой организации.

— Прежде всего необходимо, по-моему, водрузить на автомобиле флаг или хотя бы лозунг, наглядно отражающий характер наших действий, но, к сожалению, у нас нет времени подготовить их… — сказала Ооно, и тут Добровольный арбитр, сидевший до того с безучастным видом, вдруг воодушевился, ха-ха.

Из рюкзака, где лежали те самые бритвенные принадлежности, он вытащил белое полотнище. Разложив его на газете, расстеленной на столе, он написал на нем: «ВСТРЕЧА ПО УСТРАНЕНИЮ ПРЕПЯТСТВИЙ К ПРИМИРЕНИЮ» и пошел прикреплять лозунг к машине. Увидев это, официант принес известной телевизионной звезде Ооно цветную бумагу. Фломастером Добровольного арбитра она каллиграфически вывела черные иероглифы: «ДОЛОЙ ЛЮБОЕ ПРОЯВЛЕНИЕ ЯДЕРНОГО МОГУЩЕСТВА, ЗАПРЕТИТЬ АТОМНЫЕ ЭЛЕКТРОСТАНЦИИ». Ха-ха, похоже жизненные принципы этой женщины действительно отличаются последовательностью. Счет она протянула мне.

— Поскольку вы получали помощь от Могущественного господина А., то будет вполне естественно, если вы уплатите этими грязными деньгами.

Заплатив по счету и догоняя Ооно, которая отправилась на бой, решительно пиная полы своего длинного пальто, я, в свойственной восемнадцатилетнему юнцу манере, принялся, иронизировать над Справедливцем:

Ну, папаша, вы даете! Нет, одеты вы. неподходяще. Наверно, это Сакурао приискала вам одежонку на молодежной распродаже?

Я купил эту одежду, когда меня послали за границу из Осака по программе обмена профессорами, и у меня нет оснований стыдиться того времени, когда вместе с коллегами рассчитывал траектории ракет…

Я, желторотый восемнадцатилетний, получил по заслугам от руководителя движения против строительства атомной электростанции, провинциального Справедливца, ха-ха.

5

Из садика, в глубине которого располагался корейский ресторан, мы вышли на угол широкой улицы, там стоял зеленый «фольксваген». К кузову машины было ловко прикреплено полотнище — и машина, и полотнище удивительно сочетались с воинственным видом Ооно Сакурао, стоявшей рядом наподобие Нио — Стража ворот[22]. Добровольный арбитр подвесил на тесемках небольшой плакат, точную копию лозунга, ха-ха. Не для того ли он затеял всю эту жалкую демонстрацию, чтобы сесть рядом с Ооно, управляющей машиной? Пока Добровольный арбитр не удостоверился, что мы со Справедливцем устроились сзади, он стоял с отрешенным видом, но, едва машина тронулась, превратился в рьяного помощника водителя.

У сыщиков было вполне достаточно времени, чтобы раздобыть автомобиль. Я решил сразу прикрепить полотнище, чтобы они поняли, что мы поедем на машине! Так что теперь продолжать слежку за нами они тоже будут из машины — это ведь наша полиция!

Куда мы сначала? К моим знакомым? Правда, они сторонятся меня… Насколько мне удалось выяснить у моих ребят, помощь Могущественного господина А. предназначалась для того, чтобы революционная группа собственными силами изготовила атомную бомбу! Они говорят, что, когда работа достигнет заключительной стадии, он начнет переговоры о предоставлении суммы, не идущей ни в какое сравнение с пожертвованиями, сделанными до этого. То же самое, видимо, предусматривалось в отношении контрреволюционной бандитской организации. Так в чем же заключались планы Могущественного господина А., на что рассчитывали получившие эти деньги руководители обеих групп, и революционной, и контрреволюционной?.. Мой собственный опыт не позволяет мне поверить в такое сумасбродство, и поэтому я хочу по крайней мере выяснить, каковы их логические построения.