Этаж смерти

Судя по всему, блондинка была знакома с Роско. Женщины поздоровались, и Роско представила меня. Крепко пожав мне руку, блондинка сказала, что ее зовут Чарлина, но предложила мне звать ее Чарли. С виду она была очень дорогой: высокая, стройная, хорошая фигура, безукоризненно одетая, безукоризненно ухоженная. Ее лоб пересекала глубокая волевая складка. Воли в ней было достаточно, чтобы блондинка сразу же мне понравилась. Задержав мою руку в своей, она улыбнулась, но в ее улыбке сквозило напряжение.

— Боюсь, эти выходные никак не назовешь лучшими в моей жизни, — сказала Чарли. — Однако, мистер Ричер, я должна поблагодарить вас от всего сердца. Муж сказал, что в тюрьме вы спасли ему жизнь.

В ее голосе прозвучал лед. Направленный не на меня. На обстоятельства, вынудившие ее употребить слова «муж» и «тюрьма» в одном предложении.

— Пустяки, — сказал я. — Где он сейчас?

— У него какие-то дела, — ответила Чарли. — Полагаю, он вернется домой позже.

Я кивнул. В этом состоял план Хаббла. Он сказал, что сначала навешает своей жене какую-нибудь лапшу, а затем попытается все замять. У меня мелькнула мысль, что Чарли хочется поговорить со мной о случившемся, но рядом молча стояли дети, и я понимал, что она не станет говорить при них. Поэтому я им улыбнулся. Надеясь, что они засмущаются и убегут, как обычно поступают все дети, которым я улыбаюсь. Но они лишь улыбнулись мне в ответ.

— Это Бен, — представила мне детей Чарли. — А это Люси.

Это были очень симпатичные дети. Девочка еще сохранила детскую пухлость. У нее не было передних зубов. Замечательные золотистые волосы, завязанные в хвостики. Мальчик был почти одного роста со своей младшей сестрой. Худощавый и не по годам серьезный. Он совсем не был похож на уличного хулигана. Замечательные дети, вежливые и спокойные. Поздоровавшись со мной, они отошли назад и встали рядом с матерью. Глядя на Чарли и ее детей, я видел нависшую над ними грозовую тучу. Если Хаббл не примет строжайшие меры предосторожности, он их убьет, как убил моего брата.

— Не хотите зайти в гости и выпить чаю со льдом? — предложила нам Чарли. Она стояла, склонив голову набок, и ждала ответа. Ей было лет тридцать, столько же, сколько Роско. Ноу нее были замашки богатой женщины.

Сто пятьдесят лет назад она была бы владелицей большой плантации.

— С удовольствием, — сказал я. — Спасибо.

Дети убежали играть, а Чарли провела нас в дом. На самом деле мне нисколько не хотелось чая со льдом, но я собирался дождаться Хаббла. Я хотел получить его в свое распоряжение на пять минут. Хотел задать несколько неотложных вопросов, прежде чем Финлей не начнет зачитывать ему его права.

Дом был потрясающий. Огромный. Роскошно обставленный. Светлый и свежий. Прохладные кремовые и солнечные желтые тона. Цветы. Чарли провела нас в комнату, выходящую в сад, которую мы видели с улицы. Это была просто картинка из глянцевого журнала. Роско ушла, чтобы помочь хозяйке приготовить чай. Я остался один. Мне стало не по себе. Я не привык к домам. Мне тридцать шесть лет от роду, а я никогда не жил в доме. Бесчисленные служебные квартиры и жуткая голая комната в общежитии с видом на Гудзон, когда я учился в академии Уэст-Пойнт. Вот где я жил. А сейчас я сидел отвратительным чужаком на диванчике, обтянутом тканью в цветочек, и ждал. Беспокойный, смущенный, застрявший в мертвой зоне между действием и ответным действием.

Вернулись женщины с чаем. Чарли несла серебряный поднос. Она была красивой, но рядом с Роско ее даже близко нельзя было поставить. У Роско в глазах сверкали такие яркие искры, что Чарли не было видно.

И тут кое-что случилось. Роско села на диван рядом со мной. При этом она отодвинула мою ногу. Ничего не значащее действие, но очень интимное. Онемевшие нервные окончания внезапно ожили и громко завопили: ты ей тоже нравишься. Ты ей тоже нравишься. Вот как Роско прикоснулась к моей ноге.

Вернувшись чуть назад, я увидел недавние события в новом свете. Поведение Роско, когда она меня фотографировала и снимала отпечатки пальцев. Принесла мне кофе. Улыбнулась и подмигнула. Рассмеялась. Работала в пятницу до ночи и в субботу, чтобы вытащить меня из Уорбертона. Приехала в тюрьму, чтобы меня забрать. Держала меня за руку после того, как я увидел изувеченное тело брата. Отвезла меня сюда. Я ей тоже нравлюсь.

Внезапно я перестал жалеть о том, что спрыгнул с чертова автобуса. Обрадовался, что, поддавшись сиюминутному порыву, принял это сумасшедшее решение. Я успокоился. Почувствовал себя лучше. Тихий настойчивый голосок, звучавший у меня в голове, умолк. Пока я ничего не могу предпринять. Когда встречусь с Хабблом, я с ним поговорю. А до тех пор я буду сидеть на диване рядом с красивой, дружелюбной темноволосой женщиной в мягкой хлопчатобумажной рубашке. Неприятности не за горами. От них никуда не деться.

Чарли Хаббл села напротив нас и налила нам чаю со льдом. Воздух наполнился приятным ароматом лимона и специй. Поймав на себе мой взгляд, Чарли улыбнулась той натянутой улыбкой, которой она нас встретила.

— Вообще-то, сейчас я должна была бы спросить у вас, как вам понравился наш Маргрейв, — сказала Чарли.

Я не смог найти ответ на этот вопрос и лишь пожал плечами. Было очевидно, что Чарли ничего не знает. Она уверена, ее мужа арестовали вследствие какой-то ошибки, а не потому, что он попал в большую беду, стоившую двоим жизни. Один из которых был родным братом человека, кому она сейчас улыбалась. Мне пришла на помощь Роско. Женщины начали обсуждать последние городские новости. Я молча пил чай и ждал Хаббла. Его все не было. Наконец разговор выдохся, мы собрались уходить. Чарли засуетилась, будто у нее были какие-то неотложные дела. Роско взяла меня под руку. Ее прикосновение обожгло меня электрическим разрядом.

— Пошли, — сказала Роско. — Я отвезу тебя назад в город.

Я был расстроен тем, что не дождался Хаббла. У меня было такое ощущение, будто я предал Джо. Но мне хотелось побыть вдвоем с Роско. Я сгорал от этого желания. Возможно, его усиливало сдерживаемое горе. Мне хотелось отложить проблемы Джо до завтра. Я постарался убедить себя в том, что у меня все равно нет выбора. Хаббл так и не вернулся домой. Мне больше нечего тут делать. Поэтому мы с Роско сели в ее «Шевроле» и поехали назад по извивающейся дорожке. Проехали в обратную сторону по Бекман-драйв. Через милю дома стали стоять плотнее друг к другу. Мы обогнули церковь. Впереди показался сквер с памятником Каспару Тилу.

— Ричер, — сказала Роско. — Ты ведь собираешься задержаться в наших краях, так? До тех пор, пока не выяснишь насчет своего брата?

— Думаю, да, — подтвердил я.

— Где ты намерен остановиться? — спросила она.

— Не знаю, — признался я.

Она остановила машину у сквера. Перевела переключатель автоматической коробки на парковку. У нее на лице появилась нежная улыбка.

Мне бы хотелось, чтобы ты поехал ко мне домой, — произнесла Роско. Мне показалось, я схожу с ума, но я буквально сгорал от вожделения, поэтому привлек Роско к себе, и мы поцеловались. Ни с чем не сравнимый первый поцелуй. Новые и незнакомые губы, волосы, вкус, запах. Поцелуй получился долгим и страстным. Мы пару раз отрывались друг от друга чтобы передохнуть, и наконец Роско отодвинулась на свое место.

Четверть мили по улице, отходившей от сквера в противоположную от Бекман-драйв сторону, она пронеслась со скоростью пули. Я увидел лишь мелькающую за окном зелень. Роско свернула к своему дому. Машина остановилась, визжа тормозами. Буквально вывалившись из нее, мы побежали к двери. Роско с трудом попала ключом в замочную скважину, и мы вошли внутрь. Дверь за нами закрылась, но еще до того, как щелкнул язычок замка, Роско снова оказалась у меня в объятиях. Целуясь, мы кое-как добрались до гостиной. Роско была на целый фут ниже меня, и ее ноги не касались пола.

Мы сорвали друг с друга одежду, словно она была объята огнем. У Роско было потрясающее тело. Сильное и упругое, а формы — просто мечта. Кожа как шелк. Роско повалила меня на пол, исчерченный полосами солнечного света, пробивающегося сквозь жалюзи. Это было безумство. Мы катались по полу, и нас больше ничего не разделяло. Казалось, наступил конец света. Наконец мы забились в исступленной дрожи и отпустили друг друга, пытаясь отдышаться. Мы были мокрые от пота и полностью обессиленные.