Потерянное освобождение

— Я хочу лишь участвовать и помогать, — сказал Нексин. — Пожалуйста, поймите также и вы, что мне кое-что известно о вашем легионе. Ваши враги не состояли в Механикум, поэтому было бы нецелесообразно объединять техногильдии вашей родной системы и великое созидание Марса. Тем не менее признаю, что сейчас у нас одна цель, и я приложу все усилия, чтобы мои аколиты не вызвали новый конфликт.

Не зная, можно ли эти слова счесть за извинения, Коракс просто отвернулся от генетора и посмотрел на зал. Вдали в тусклом красном свете были видны три огромные двери.

Добравшись до дальнего конца зала, экспедиция обнаружила, что возле каждой двери находилась панель с двумя кнопками.

— Возможно, здесь требуется бинарный код? — предположил Нексин, рассматривая центральную дверь.

— Или палец, — сказал Агапито, ткнув в верхнюю кнопку. — Это же лифт.

Дверь плавно отъехала в потолок, открыв за собой клетку, в которой могли уместиться тридцать-сорок человек или десять легионеров с полным снаряжением.

— Будем спускаться отделениями, — решил Коракс. — Агапито, организуешь здесь все. Я спущусь первым.

Приказ оказалось выполнить не так просто, как думалось вначале. Агапито хотел отправить с примархом несколько Гвардейцев Ворона в качестве авангарда, но Аркат решительно настоял, чтобы в первой партии отправился он со своими воинами. Хотя кустодий не распространялся об истинных намерениях, Агапито счел, что тот не хочет упускать Коракса из виду. Нексин также настаивал, чтобы его включили в первую партию, но при этом не хотел расставаться с двумя массивными орудийными сервиторами.

В конечном итоге решили, что Коракс спустится первым вместе с кустодиями, а Нексин и его бронированные сервиторы будут сопровождать отделение Гвардии. Нескольким легионерам придется смириться и ехать на спинах сервиторов, поскольку для всех в лифте не хватило бы места.

Коракс едва обращал внимание на процесс сборов, уверенный, что Агапито справится со своими обязанностями. Примарх углубился в воспоминания, пытаясь понять, что ждет экспедицию внизу. Как Коракс ни старался, он не мог вспомнить это место — точно так же он ранее не вспомнил главные двери, пока воочию не увидел их. Какие бы дары ни вручил ему Император, они зависели от окружающей обстановки. Кораксу стало интересно, сделал ли это Повелитель человечества намеренно или же это был побочный эффект процесса психического внедрения.

Агапито утопал в красном свечении, пока направлял отделение в правый лифт, и Кораксу пришло на ум совершенно другое воспоминание.

Освещение мерцало оранжевыми и красными оттенками в одном ритме с воющими по всему коридору сиренами. Возле башни транзитной шахты собралась группа из двадцати заключенных в стандартных спецовках и тяжелых ботинках. В руках они сжимали гаечные ключи, заступы, молотки и прочие инструменты — импровизированное оружие, которое на протяжении последних тридцати дней аккуратно выносилось после рабочих смен.

— Ты уверен, что это верная дорога? — спросил Непенна, его испачканное смазкой лицо скривилось от страха, светлые волосы слиплись от машинного масла. Бывший инженер, сидя на корточках, возился у открытого служебного люка, сумка с самодельными инструментами лежала на голом рокритовом полу рядом с ним. — Если мы не отключим подъемники, стражи окажутся здесь через пару минут.

— Путь верный, — заверил его Корвус. План всего здания крепко хранился у него в памяти. Он не мог объяснить товарищам, как ему удалось незамеченным разведать лабиринт коридоров и шахт, но они должны были доверять ему. — Диверсионный бунт в ангарном блоке оттянет силы безопасности от блока стражников и транзитного узла в двух милях по направлению к шпилю. Вот почему я выбрал ангар, чтобы отвлечь их внимание.

— Что, если ты ошибаешься? — Вопрос задал один из самых юных заключенных, мальчик по имени Агапито, интернированный в третьем поколении. Его кожа была землистого цвета, как у всех, кто провел жизнь в искусственном климате. Черные глаза казались задумчивыми.

— Он разве когда-нибудь ошибался?

Дорсис был командиром группы. Корвус поставил его руководить, оценив его хладнокровие и изобретательность. Остальные обернулись к командиру, стараясь найти успокоение в его словах.

— Все знают план действий. Стражники эвакуируют блокпост из башни, мы входим на склады и выносим оружие. Туда и обратно, ничего сверхсложного.

Топот детских ног предупредил Корвуса о приближении Эфрении. Со времени их первой встречи она стала старше на три года. Они пробыли друзьями всего пару месяцев, но из-за стремительно растущего разума и тела он вскоре далеко обогнал девочку в развитии. Тем не менее она все равно оставалась преданной Корвусу. Находчивая и быстроногая, Эфрения исполняла обязанности посыльного, пользуясь лазами и вентиляционными трубами, чтобы обходить пикеты стражей.

— На четвертой палубе северного ангара вспыхнул пожар, — отдышавшись, доложила она. — Данро и остальные спрятались на ремонтной площадке, как ты и сказал.

— Хорошо, — ответил Корвус, взъерошив девочке волосы. Эфрения улыбнулась, и он вздрогнул, в равной степени от радости и отчаяния. От радости — потому что ему предстояло освободить ее, от отчаяния же — так как Эфрения при этом могла погибнуть.

Но о подобном нельзя думать. Корвус присел на колени возле Эфрении.

— На верхней наблюдательной галерее будут стражники, — сказал он ей. — Ты знаешь, куда идти?

— Конечно, Корвус, — ответила она таким тоном, словно его опека казалась ей чрезмерной. — Я пройду по кухонным дымоходам, когда после объявления тревоги печи выключат.

— Хорошо, — повторил Корвус, по-отцовски улыбнувшись и отослав девочку. — И найди что-нибудь поесть.

Она кивнула и исчезла в коридоре.

— Быстрей, быстрей, — пробормотал Стэндфар, седой старожил, которого взяли на операцию в качестве взломщика.

— Расслабься, — произнес Дорсис. Командир группы посмотрел на Корвуса, а затем на бронзовый хронометр. — До следующего патруля две минуты.

Корвус кивнул, соглашаясь. Его биологические часы были столь же точны, как и те, которые могли собрать или украсть заключенные. Они ждали в напряженном молчании, прислушиваясь к усиливающемуся громыханию подъемника.

Наконец лифт с гулким грохотом остановился. Непенна принялся укладывать инструменты обратно в мягкую кожаную обертку, запихивая их один за другим в специально предназначенные кармашки. Агапито и Лаудан вцепились в дверь-гармошку и распахнули ее. Остальные подняли импровизированное оружие, приготовившись к бою.

Подъемник был пуст.

— Хотел бы я, чтобы ты пошел с нами, — сказал Агапито, пока остальные торопливо запрыгивали в клетку.

Юноша вытянул шею, чтобы посмотреть в лицо командиру заключенных-партизан, который теперь стал на голову выше их всех, причем его неестественно быстрый рост и не думал замедляться. Корвусу уже не подходила ни одна рабочая форма, поэтому его последователям пришлось сшить ему одежду из краденых одеял, проволоки и крашеных простыней. Черно-серая, она казалась подходящей для лидера и к тому же была явной издевкой над крикливой формой коменданта. Одежда пока была ему впору, но Корвус знал, что спустя пару недель она разойдется по швам из-за увеличивающейся массы тела.

— Слишком велик риск, что меня заметят, — ответил Корвус, похлопав юношу по руке. — Если стражники увидят меня, нашу тайну раскроют. Лучше я пока не буду высовываться. Я знаю, что вы отлично справитесь сами.

Кивнув на прощание, Агапито присоединился к остальным в подъемнике. Корвус с улыбкой закрыл дверь и усмехнулся. Теперь, оставшись в одиночестве, он был как на ладони. Из шахты донесся глухой лязг цепей, когда лифт стал подниматься на верхние уровни.

Корвус едва мог сдержать волнение. Восстание только началось, но уже ширилось и набирало обороты. Корвус занимался разработкой этого этапа целый год, скрытно путешествуя по всему Ликею. Он разведал количество вражеских сил, изучил каждую ступеньку комплекса, где содержалось несколько миллионов узников. Корвус также создал во всех крыльях и в башне связные ячейки и разработал систему тайников для передачи сообщений между рабочими сменами.