Потерянное освобождение

— Как они? — спросил Коракс, вставая.

— Пройдемте, и увидите сами, — ответил Сиккс.

Коракс последовал за апотекарием к двери, и командоры двинулись следом. Оказавшись в главной операционной, примарх поразился тому, как тут холодно. Он вспомнил, что рекрутов ввели в непродолжительное криобиотическое состояние во избежание спонтанной репродукции клеток — этап процесса, который, как надеялся Коракс, уже не будет применяться для следующей группы рекрутов. Холод исходил от девяти обнаженных до пояса человек, которые стояли рядом с кроватями у одной из стен. На них были широкие штаны и мягкие ботинки, от нагревающихся тел исходил пар.

Все девять в физическом отношении были одинаковы, ростом и размахом плеч не уступали легионерам. Черты их лиц еще отличались, что позволило примарху узнать каждого рекрута, которым незадолго до этого он желал удачи перед трансформацией. На их телах отсутствовали волосы, кожа была бледной — почти альбиносы, как и их примарх. Он обратил внимание на темные глаза у всех рекрутов. Не такие черные сферы, как у него самого, но куда темнее тех, что были даже у поздних поколений Гвардии Ворона.

На телах рекрутов виднелись идентичные следы хирургического вмешательства, хотя швы уже стали едва различимы. Их расположение с первого взгляда узнал бы любой легионер Астартес, как и изменение пигментации кожи на груди и плечах.

— Они получили черные панцири? — спросил Соларо.

— У них есть весь набор улучшенных органов, как и у вас, командор, — сказал Орландриаз, возникнув позади. — Черный панцирь придется имплантировать как прежде, ведь это главным образом искусственная конструкция.

— А все остальное было выращено естественным путем? — спросил Бранн.

Он шагнул к новым легионерам, пристально их разглядывая. Рекруты вытянулись по стойке смирно, уставившись прямо перед собой и никак не реагируя на внимательные взгляды командоров.

— Да, — ответил Сиккс, жестом приказав одному из рекрутов — Коракс помнил, что его зовут Хальвар Диаро, — выйти вперед. — Когда процесс будет отлажен, некоторые имплантаты генетического семени больше не понадобятся. Они служат лишь для того, чтобы подготовить тело для более поздних пересадок, и не имеют непосредственного назначения после созревания.

— Что насчет прогеноидов? — спросил Соларо. — Они так же быстро дозревают?

— Да, — хмыкнув, ответил Орландриаз. — Тем не менее в них также отпадет надобность, когда мы завершим работу. После создания модифицированного генетического семени мы сможем воспроизводить его непосредственно из исходного материала. Нам больше не придется ждать его дозревания в человеческом теле, как это принято сейчас.

— Мы сможем создать столько комплектов генетического семени, сколько захотим, — пояснил Сиккс. — Их количество будет ограничено только числом рекрутов.

Коракс почти не слушал расспросов командоров относительно способностей и физических улучшений рекрутов. Его полностью поглотил процесс созерцания девяти человек, он удивлялся самому факту их существования. Примарх знал каждую клеточку их тел лучше, чем Шпиль Воронов, но все же видеть рекрутов во плоти было настоящим чудом. Они казались превосходными образцами Астартес.

— А где десятый? — вдруг спросил Агапито, прервав любование Коракса.

Примарх удивленно посмотрел на двух творцов проекта. Сиккс и Орландриаз переглянулись. Главный апотекарий вздохнул.

— Крошечный порок сердца, микроскопический, но из-за ускоренного роста клеток он расширился, — объяснил Сиккс. — Такое случилось бы даже с обычным генетическим семенем.

— Этого можно избежать, — добавил техножрец. — Тщательное экранирование поможет решить проблему.

— Я думал, весь смысл как раз в том, что нам удастся снизить критерии отбора рекрутов, — заметил Агапито.

— Со временем так и будет, — сказал Коракс. Он подошел к вышедшему вперед рекруту и положил руку ему на плечо. Примарх перевел взгляд обратно на командоров. — Следующим этапом станет имплантация цепочек в ретроактивное генетическое семя. Благодаря вживлению улучшенного семени все генетические слабости и физические недостатки сойдут на нет.

Присутствующие обменялись взглядами, пытаясь осознать смысл сказанного Кораксом: почти неограниченный источник легионеров.

— Если мы этого добьемся, если передадим генетическое семя другим верным легионам, то всего за пару месяцев войска Императора будут намного превосходить предателей по численности, — продолжил примарх, встретившись взглядом с Диаро. — Эти девять — первые из тысяч, а когда мы закончим, то и десятков тысяч. Именно поэтому нам нужно приложить все усилия, чтобы задержать атаку Хоруса на Терру. Лишь выиграв для Дорна время, мы и сами успеем восстановиться после потерь Исстваана.

Командоры стали ходить вокруг рекрутов, изучая их со всех сторон. На миг Коракс ощутил укол беспокойства, поняв свое отношение к новым Гвардейцам Ворона. Они были не просто экспериментальными образцами, вехами на пути восстановления — они были настоящими Астартес.

— У меня вопрос, — обратился примарх к Диаро, пригнувшись так, чтобы оказаться вровень с глазами воина. — Отвечай честно.

— Да, лорд Коракс, — отозвался рекрут, его голос был глубоким, немного хриплым.

— Как ты себя чувствуешь?

Диаро оглянулся на недавно созданных легионеров, и те улыбнулись. Один из них первым ответил на вопрос:

— Я чувствую себя хорошо, лорд Коракс. Сильным, здоровым.

— К бою готовы? — спросил Бранн.

— Да, командор, — ответил Диаро и ударил кулаком по мускулистой груди. — Готовы убивать предателей.

Вызов по внутренней связи оторвал Коракса от изучения докладов относительно последних испытаний новых легионеров. Он остановил поток информации на трех экранах и включил приемник.

— Лорд Коракс, в комнате управления необходимо ваше присутствие, — раздался голос Эфрении. Примарху показалось, будто она едва сдерживает смех. — У нас ситуация, в которой может потребоваться ваше вмешательство.

— Пожалуйста, выражайся яснее, — сказал Коракс и потянулся к стакану с водой, стоявшему на краю металлического стола. Внезапно он осознал, что не выходил из кабинета уже больше двенадцати часов.

— Мы обнаружили два корабля Имперских Кулаков, которые идут к Освобождению, лорд, — объяснила Эфрения.

— Доложи, когда узнаете, что им нужно, — ответил примарх. Он отпил воды, смакуя ее, словно хорошее вино. — Командор смены сам не справится?

— На смене командор Бранн, лорд, — произнесла Эфрения, из последних сил скрывая веселье. — Корабли Имперских Кулаков находятся под командованием капитана Норица. Разговор между ними накаляется.

Коракс вздохнул, выключил экраны и поднялся на ноги.

— Ладно, скоро буду, — сказал он. — Проследи, чтобы Бранн сгоряча не натворил чего-нибудь вроде открытия огня.

— Да, лорд, пригляжу, — сказала Эфрения.

Пригладив густые волосы, Коракс размял плечи и хрустнул пальцами. Прошло шесть дней после имплантации генетического семени в первых рекрутов, и, прежде чем перейти на следующий уровень, ему требовалось обработать множество генетических данных и отчетов о физиологической проверке. Какой бы ни оказалась причина прибытия Норица, она в лучшем случае была несвоевременна, а в худшем — подозрительна. Неужели Дорн прислал своего человека следить за Гвардией Ворона?

Примарх дошел до лифта и поднялся на самую вершину Шпиля Воронов. Когда он оказался в зале управления, то услышал через вокс голос капитана Норица. Бранн стоял над пультом связи, сжимая в латной перчатке вокс-аппарат.

— Ваши протоколы безопасности бессмысленны, командор, — возражал Нориц. — Я не понимаю этих проволочек.

Эфрения, стоявшая у пульта управления огнем в другом конце комнаты, встретилась с Кораксом взглядом. Примарх подошел к ней, когда Бранн ткнул пальцем в кнопку ответа.

— Вы не можете войти в орбитальное пространство Освобождения без должной авторизации, капитан, — ответил командор. — Выполните протокол, и мы продолжим.