Бумажная девушка

— Спасибо, не хочу.

— Вы выглядите так, словно вас только что выкопали из могилы, и при этом уверяете, что не хотите кофе?

— Я не хочу ваш кофе, понятно?

— Почему?

— Мало ли что вы в него подсыпали.

— Думаете, я хочу вас отравить?

— Я много слышал про таких долбанутых, как вы…

— Долбанутых?

— Ага. Нимфоманок, вбивших в голову, что их любимый актер или писатель ответит им взаимностью.

— Это я нимфоманка? Знаете что, старина, кажется, вы принимаете свои фантазии за реальность. А если думаете, что я восхищаюсь вами, то тут вы точно заблуждаетесь!

Я помассировал виски, глядя на раскаленный шар, висящий над линией горизонта. Мало того, что ныла шея, внезапно вернулась и головная боль. На этот раз она обрушилась на затылок.

— Ладно, хватит ломать комедию. Сейчас вы пойдете домой, не вынуждая меня вызывать полицию, договорились?

— Я понимаю, вы не хотите признать правду, но…

— Но что?

— …я действительно Билли Донелли. Я действительно персонаж вашего романа, и, поверьте, это ужасает меня не меньше вашего.

Ошеломленный, я в конце концов пригубил кофе, а после недолгих колебаний выпил залпом всю чашку. Если напиток и был отравлен, яд действовал не сразу.

Как бы то ни было, я оставался начеку. В детстве я видел телепередачу об убийце Джона Леннона: он объяснял свой поступок желанием привлечь к себе хоть немного внимания. Конечно, я никогда не играл в «Битлз», а эта девушка гораздо симпатичнее, чем Марк Дэвид Чепмен, но я знал, что многие сталкеры[14] страдают психозами и могут внезапно наброситься на жертву, проявив при этом небывалую жестокость. Поэтому я старался говорить как можно более спокойно и последовательно.

— Слушайте, думаю, вы немного… переволновались. Такое случается. У любого в жизни может наступить черная полоса. Вероятно, вас недавно уволили или вы потеряли близкого человека? А может, вас бросил молодой человек? Или вы чувствуете себя никому не нужной и от этого злитесь? Могу посоветовать хорошего психолога, который…

Она прервала эти разглагольствования, помахав перед моим носом рецептами Софии Шнабель:

— Если я правильно понимаю, психолог нужен вам.

— Вы рылись в моих вещах!

— Угадали, — ответила она, подливая мне кофе.

Ее поведение приводило меня в замешательство.

Что делать в такой ситуации? Вызывать полицию? А может, «Скорую»? Я готов был биться об заклад, что она уже сталкивалась с органами правопорядка, а может, даже лежала в психиатрической больнице. Проще всего выставить ее из дома силой, но у этого плана есть существенный недостаток: она способна заявить, что я пытался изнасиловать ее, поэтому лучше не рисковать.

Я предпринял последнюю попытку урезонить девушку:

— Вы сегодня не ночевали дома. Наверняка ваши друзья или родственники переживают. Можете воспользоваться моим телефоном, если хотите успокоить их.

— Плохая идея. Во-первых, обо мне некому беспокоиться, хотя, признаюсь, это звучит грустно. А во-вторых, телефон вам только что отключили, — заявила она, уходя в гостиную.

Подойдя к письменному столу, она вытащила из горы бумаг стопку счетов и с улыбкой их продемонстрировала.

— Неудивительно. Вы несколько месяцев не платили за него!

Это было последней каплей. Не думая о последствиях, я набросился на нее и крепко схватил. Пусть меня обвинят в насилии, это лучше, чем терпеть подобные издевательства. Я поднял девушку, одной рукой крепко обхватив колени, а второй держа за бедра. Она отбивалась изо всех сил, но я, не ослабляя хватки, вынес ее на террасу и отшвырнул как можно дальше от входа. Потом стремглав влетел в гостиную и закрыл за собой стеклянную дверь.

«Так-то! Что может быть лучше старых добрых методов?»

И зачем я так долго терпел эту назойливую девицу? Оказалось, избавиться от нее проще простого. И хотя в своих романах я утверждал противоположное, иногда грубая сила гораздо действеннее, чем слова…

Я с довольной улыбкой смотрел на «запертую снаружи» молодую женщину. Видя мое светящееся лицо, она показала средний палец.

Уф, наконец-то один!

Надо прийти в себя. Поскольку Мило лишил меня транквилизаторов, я потянулся к айподу и, подобно друиду, готовящему успокоительное снадобье, состряпал эклектичный плей-лист, где соседствовали Майлз Дэвис, Джон Колтрейн и Филипп Гласс. Я подключил плеер к колонкам, и в комнату полились первые ноты «Kind of Blue», самого прекрасного в мире джазового альбома, что признают даже те, кто прохладно относится к этому музыкальному стилю.

Сходив на кухню за еще одной чашкой кофе, я вернулся в гостиную в надежде, что на террасе уже никого нет.

Я ошибался.

Девушка явно была в плохом настроении — и это эвфемизм! Она планомерно колотила посуду, которую незадолго до этого расставила на столе, накрывая к завтраку. Кофейник, тарелки, стеклянный поднос — бьющиеся предметы один за другим летели на вымощенный плитками пол. Затем она в ярости забарабанила по раздвижной двери, но, так ничего и не добившись, изо всех сил запустила в нее садовым стулом. Тот отскочил от пуленепробиваемого стекла.

«Я БИЛЛИ!» — проорала она несколько раз подряд, однако ее голос не проникал сквозь тройное стекло: я скорее догадывался, чем слышал, что она говорит. Думаю, шум скоро привлечет соседей, а вслед за этим и службу охраны Малибу, которая избавит меня от надоедливой девицы.

Теперь она сидела у самой двери, уронив голову на руки, и выглядела обессиленной и подавленной. Ее печаль растрогала меня. Я не мог отвести взгляд от непрошеной гостьи. Только сейчас я понял, что ее слова странным образом завораживали меня и рождали в душе всевозможные вопросы.

Она подняла голову. Среди прядей золотистых волос мелькнул незабудковый взгляд, в котором сквозила нежность, но через несколько минут ее сменили растерянность и испуг.

Медленно приблизившись, я тоже опустился на пол рядом со стеклянной дверью. Я смотрел ей в глаза, пытаясь докопаться до правды или хоть как-то объяснить происходящее, и тут заметил, что ее веки дрожат, словно от сильной боли. Я отшатнулся, увидев пятна крови на нежно-розовом платье, потом у нее в руках мелькнуло лезвие хлебного ножа. Она сама себя поранила! Я встал, чтобы помочь ей, но эта психопатка заблокировала дверь, придавив ручку двери столом.

«Зачем?» — спросил я одними глазами.

Она с вызовом посмотрела на меня и вместо ответа несколько раз постучала по стеклу ладонью, из которой сочилась кровь. Потом рука замерла, и я различил три цифры, процарапанные на коже: 144.

9

Татуировка на плече

Сочащиеся кровью цифры прыгали у меня перед глазами:

144

В обычное время я бы тут же набрал «911», но сейчас что-то удерживало меня. Хотя раны кровоточили, жизнь девушки была в безопасности. Что она хотела этим сказать? Зачем изувечила себя?

«Потому что она ненормальная…»

О'кей, но должно быть что-то еще.

«Потому что я не поверил ей».

А какая связь между цифрами 144 и тем бредом, который она несет?

Она снова заколотила ладонью по стеклу и, когда я посмотрел на нее, ткнула пальцем в лежащую на столе книгу.

«Мой роман, история, персонажи, вымысел…»

И тут до меня дошло:

«Страница 144».

Я схватил книгу и стал лихорадочно листать, пока не дошел до той самой страницы. Это было начало главы:

«На следующий день после того, как она впервые переспала с Джеком, Билли отправилась в тату-студию в Бостоне. Игла скользила по ее плечу, впрыскивая под кожу чернила. С каждым новым уколом затейливый орнамент вырисовывался все четче. Этот знак у одного из индейских племен символизировал квинтэссенцию любовного чувства: небольшая часть тебя навсегда поселилась во мне и, словно яд, поразила душу. Билли надеялась, что запечатленные на коже слова помогут ей преодолеть жизненные невзгоды».