Стая

— Сэм!

Вот и галлюцинации начались. Или правда кто-то позвал её по имени?

— Сэм Кроув!

— Я здесь! — Она озиралась, выпучив глаза. Откуда доносится зов? Не из пламени же!

Потом она поняла.

Осторожно, чтобы не упасть, она нагнулась над кромкой. В воздухе было черно от копоти, но она увидела под собой очертания покосившейся платформы лифта.

И кто-то выбежал на платформу и задрал голову вверх. То был Эневек.

— Леон! — крикнула она. — Я здесь!

— Боже мой, Сэм. — Он смотрел наверх. — Подожди. Я сейчас за тобой поднимусь.

— Как ты поднимешься, мальчик, выхода больше нет, всё горит. Здесь такой ад, что Голливуд бы сдох от зависти.

Эневек взволнованно бегал взад и вперёд.

— А где Мёррэй?

— Мёртв.

— Надо уходить, Сэм.

— Спасибо, что подсказал.

— Ты спортивная?

— Что?

— Прыгнуть сможешь?

Кроув смотрела вниз. Спортивная! Горюшко ты моё. Когда-то да, было дело. Ещё до того, как изобрели сигареты. А тут не меньше восьми метров, если не все десять. К тому же дифферент судна превращал платформу в горку, а никакого бортика, чтобы зацепиться, там не было.

— Не знаю.

— Я тоже. Может, у тебя есть на ближайшие десять секунд идея лучше?

— Нет.

— Мы можем спастись на батискафе. — Эневек расставил руки: — Прыгай! Я тебя поймаю.

— И не думай, Леон. Лучше отойди в сторону.

— Кончай разговоры, прыгай!

Кроув в последний раз глянула через плечо. Пламя подбиралось всё ближе. Его жадные языки уже доставали до неё. Она на мгновение зажмурилась:

— Прыгаю!

* * *

Нижняя палуба

Где же этот Эневек?

Йохансон сидел на корточках на покачивающемся батискафе и смотрел вниз. В тёмной воде открытого шлюза так и не появилось ничего, похожего на Ирр. Да и зачем им нападать? Корабль и сам затонет. Они расправились с «Независимостью».

Пять минут истекли. В принципе, он мог отправляться. Тут оставался ещё один батискаф, чтобы спасти Эневека и Кроув. А Шанкар?

Нет, надо ждать. Он начал потихоньку насвистывать Первую симфонию Малера.

— Сигур!

Йохансон обернулся. Режущая боль пронзила его грудную клетку. На пирсе стояла Ли, нацелив на него пистолет. Рядом с ней лежали две торпеды.

— Сойдите с батискафа, Сигур. Не принуждайте меня стрелять.

Йохансон схватился за канат, на котором был подвешен «Дипфлайт».

— Какое уж там принуждение? Я думаю, это доставит вам удовольствие.

— Немедленно вниз.

— Вы мне угрожаете, Джуд? — Он сухо засмеялся, оттягивая время. Надо её как-то задержать. Блефовать, пока не появится Эневек. — Я бы на вашем месте не нажимал на спуск, иначе накрылась ваша подводная прогулка.

— Что вы хотите этим сказать?

— Вот потом и увидите.

— Говорите!

— Говорить скучно. Действуйте, командующий генерал Ли. Не церемоньтесь. Пристрелите меня и всё узнаете.

Ли помедлила.

— Что вы сделали с лодкой, глупец несчастный?

— Что? Я вам скажу. — Йохансон с трудом поднялся на ноги. — Я вам даже помогу снова привести её в норму, но и вы должны мне кое-что объяснить.

— На это нет времени.

— Ну вот видите.

Ли гневно сверкнула глазами и опустила оружие:

— Спрашивайте.

— Вопрос вам хорошо известен: зачем вы хотите это сделать?

— Вы серьёзно? — Ли гневно запыхтела. — Да напрягите же хоть раз свои тупые мозги. Как вы думаете, где был бы мир без Соединённых Штатов Америки? Мы — единственный фактор стабильности. Есть лишь одна устойчивая модель национального и международного успеха — американская. Мы никому не позволим решать проблему Ирр по-своему. И Организации Объединённых Наций не позволим. Ирр нанесли человечеству огромный урон, но у них есть неслыханный потенциал знаний и опыта. В чьих руках вы хотите видеть это знание, Сигур?

— В руках тех, кто сможет распорядиться им наилучшим образом.

— Совершенно верно.

— Но над этим мы все и работали, Джуд! Разве вы не на нашей стороне? Мы можем прийти к единству с Ирр. Мы можем…

— Вы так ничего и не поняли? У нас нет возможности единства. Оно противоречит интересам моей страны. Мы, США, должны получить это знание, к тому же мы должны принять меры, чтобы его не получил кто-нибудь другой. Нет альтернативы избавлению мира от Ирр. Даже сосуществование явилось бы признанием нашего поражения — поражения человечества, веры в Бога, веры в господство человека. Но самое худшее в сосуществовании было бы то, что оно повлечёт за собой новый мировой порядок. Перед Ирр мы были бы все равны. Любая технически развитая страна могла бы с ними связаться и взаимодействовать. Все старались бы заключить с ними союз и овладеть их знанием, а то и поработить их. И тот, кому это удастся, станет хозяином планеты. — Она подошла к нему ближе. — Неужто вам не ясно, что это означает? Эта подводная раса владеет биотехнологиями, о каких мы и мечтать не можем. Связываться с ними можно лишь биологическим путём, поэтому по всему миру начались бы полным ходом всякие эксперименты с микробами. А этого мы не можем допустить. Нет другого выхода, кроме как уничтожить Ирр, и нет альтернативы Америке! Мы никому не можем доверить управление, тем более этим тряпкам из ООН, где каждый придурок имеет своё место и свой голос.

— Вы не в своём уме, — сказал Йохансон и закашлялся. — Что вы вообще за человек, Ли?

— Человек, любящий Бога…

— Вы любите только свою карьеру! У вас мания величия!

— …и свою страну! — крикнула Ли. — А вы-то во что верите? Я свою веру знаю: только США могут спасти человечество…

— Чтобы раз и навсегда продемонстрировать всем, как распределены роли, да?

— Ну и что? Весь мир всегда хотел, чтобы США делали чёрную работу, и вот мы её делаем! Мы не можем допустить, чтобы знание Ирр досталось всему миру, поэтому мы просто обязаны их уничтожить и уберечь это знание от распространения. После этого мы окончательно и бесспорно будем распоряжаться историей планеты, и никакой диктатор, никакой режим, недружественный нам, уже не сможет поставить наше господство под вопрос.

— То, что вы задумали, уничтожит человечество!

Ли осклабилась: