Ангелы Монмартра

– Эта девочка спасла много жизней, – указал на меня Ганке. – Мы ей обязаны.

Спасла? Как?.. Ах да, засов на клетке… Но дверь была перекошена… Как же мне удалось?!

Я пришла в себя от холодного прикосновения. К моему лбу прикладывали завернутый в полотенце лед. Я лежала на кровати в своем номере. Надо мной склонились две полузнакомые акробатки, которые, видимо, решили выполнять роль сиделок.

– У тебя нервное истощение, – сказала симпатичная брюнетка.

– Ни о чем не думай, – быстро предупредила рыженькая и попыталась выдавить улыбку.

– Как мама? – спросила я.

– Пришла в сознание. Спрашивала о тебе. Ни о чем не думай! Это вредно.

– О чем мне вредно думать? О погибшем папе? О том, что я должна остаться сиротой?..

– Не волнуйся! Пожалуйста, не волнуйся! – На лоб снова опустилось ледяное полотенце.

– Уйдите. Оставьте меня, – я отвернулась к стене.

Девушки нерешительно потоптались, но всё же покинули комнату. Из-за двери послышался обиженный шепоток.

За стеной скрипнула кровать. Там сейчас лежит мама. Она умирает. Пришла ли из больницы сестра? Может, маме что-нибудь нужно, а рядом никого?

Я сбросила компресс и поднялась на ноги. Неторопливо, опираясь руками о стену, вышла в коридор и приоткрыла дверь в соседний номер.

– Заходи, Селена, – раздался слабый голос, в котором всё же звучали родные железные нотки. – Я тебя ждала.

– Мама! – Я бросилась в комнату, но тут же остановилась.

Помещение заполнял тяжелый, приторный запах крови. Мама лежала на спине, ее простыню и одеяло сплошь покрывали алые пятна. На полу стоял таз, доверху наполненный использованными бинтами.

– Да, дочь, вот так… Возьми стул у двери… Поговорим… на прощание.

– Мама, не надо! – заплакала я. – Скоро придет доктор, он поможет!

– Увы, у этой сказки грустный конец, – спокойно сказала она. – Но прежде я успею рассказать… о тебе.

– Потом, пожалуйста, потом! Как ты оказалась ночью у клеток? Зачем?

– Это странно… Ночью ко мне пришел юноша во фраке. Кажется, раньше я его видела в цирке Краузе… Подал знак молчать и повел за собой. Не представляю, зачем я пошла…

– Мама, не волнуйся! – Я была в растерянности. – Где здесь чистая вода?..

Носовым платком вытерла испарину с ее лба. Мамино дыхание стало чуть спокойнее. Она погладила меня по щеке, потом взяла за руку.

– Леопард ждал меня. Он уже приготовился к прыжку. Я видела это, но всё равно вошла… Селена, меня убили. Принесли в жертву. Краузе была лишь орудием. Что-то или кто-то играл на ее ненависти… А теперь слушай. Твои способности проявятся очень скоро. Будь готова к этому и поступай мудро. Однажды ты встретишь мужчину, которого сразу узнаешь. Сначала эта встреча принесет тебе боль, но потом он полюбит и защитит тебя. Вам суждено… нет, это узнаешь сама. Только не потеряй его.

– Кто же он?

– Гений. Ваше бремя будет тяжелым. Такие испытания могли безропотно переносить лишь святые. Но вы выдержите, и кто знает, что случится потом… Ваша любовь сотворит чудо, но спасенные вами никогда не узнают об этом… Однажды вы услышите песню и поймете, что время пришло. Ждите, рыжий ангел найдет вас.… бедная, бедная моя девочка, благословляю тебя на муки… Это всё.

Мама закашлялась и вскрикнула от боли. Ночная рубашка на ее груди покрылась новыми кровавыми пятнами. Тотчас в гримерную вбежали мои давешние сиделки, стали торопливо разматывать новый бинт и откупоривать баночки с мазями. В комнату вслед за ними вошла суровая женщина лет сорока с медицинской сумкой в руках.

– Все должны выйти, – приказала она. – Ей нужен укол морфия.

В коридоре я оперлась о стену и разрыдалась. Мне было нестерпимо жаль и маму, и себя. Сказанное ею казалось горячечным бредом. Каким теперь будет мое одиночество? Две смерти, два горя одновременно!.. Я бы собственными руками разорвала проклятого людоеда. И Краузе…

Вспышка ярости ослепила меня. Мгновенно высохли слезы. Я выскочила из гостиницы и бросилась на поиски примы.

Дорогу перегородили двое полицейских.

– Селена Моро? Вы единственный свидетель. Нам нужно поговорить с вами.

– Господи, да о чем? Где Краузе?

– Герр Краузе и ваш директор дают показания в комендатуре. Всем актерам на время следствия предписано оставаться в гостинице.

– Нет! Черт возьми, нет! Где Марта Краузе?!

– Жена директора? При чем здесь она?

– А кто, по-вашему, подарил нам эту бешеную тварь? Другая бешеная тварь!

– То есть вы хотите сказать…

– Да! Это настоящее убийство! Неужели вам никто не сообщил?

Полицейские выглядели озадаченно. Один из них достал блокнот.

– Тем более следует серьезно поговорить. Вы выдвигаете обвинение и в дальнейшем не откажетесь от показаний?

– Ни за что!

– Так. Продолжим разговор в гостинице. Проводите нас в ваш номер.

– Арестуйте Краузе, иначе она сбежит!

– Для задержания необходимы веские аргументы. Вы нам всё расскажете, и если ваши показания подтвердят другие свидетели…

Я развела руками.

– Видно, ничего другого не остается. Идемте.

В своем номере я рассказала им все обстоятельства, до мельчайших подробностей. Несколько раз меня сбивали с мысли громкие стоны из-за стены. Полицейских это тоже заметно нервировало. Они все записали и дали мне ознакомиться с показаниями. Я поставила подпись без колебаний.

– Краузе будет арестована?

– Мы опросим других свидетелей. Кто-нибудь еще присутствовал при беседе вашей матери с Мартой Краузе, когда был предложен подарок?

– Мой папа… Но он уже не даст показаний.

– Не горячитесь. В деле есть свои трудности. Но кое-что уже понятно. Мы располагаем фактами: Марта Краузе подарила вам леопарда и не предупредила, что это людоед. Может быть, она сама не знала об этом?

– Не знала?! Вы бы видели ее счастливое лицо! Я не верила ей с самого начала.

– Факт второй. Агния Моро, ваша мать, профессиональная дрессировщица, зачем-то среди ночи забралась в клетку с хищником, в укрощении которого не принимала участия. Правильно?

– Да…

– В момент появления потерпевшей Марта Краузе отсутствовала в зверинце и не могла натравить на нее животное.

– Да… Но леопард выглядел вялым и сонным… Значит, прима подмешивала ему наркотик.

– Единственное, что я могу сказать, – полицейский отложил блокнот, – труп леопарда обследуется. Если что-нибудь найдем в его крови либо в желудке, мы сразу же вам сообщим. Но скорее всего, это был несчастный случай. Ваша мать вела себя неосмотрительно.

– Последствие этого, как вы выразились, несчастного случая, в том, что она умирает в соседней комнате. Можете и там провести свой допрос! Второе последствие – тело моего отца ожидает похорон!..

– Возьмите себя в руки. Полиция Бремена на вашей стороне. Вы слишком возбуждены…

– Слишком?! Вы измерили мое горе? Может, кто-нибудь из вас хотел бы оказаться на моем месте?

* * *

Селена ударила кулаком по кровати. Анж внутренне сжался, словно последний вопрос был адресован ему. Девушка поджала ноги и уперлась подбородком в колени. Дежан откинул одеяло и сел рядом. Лунное сияние пролилось сквозь штору и высветило два слившихся плечами силуэта.

Дождь больше не барабанил по стеклам.

* * *

– Уж не знаю, каким образом герр Краузе сумел отвести подозрения от супруги. Наверное, дал взятку. Прима вновь могла без опаски ходить, где ей вздумается, и надменно игнорировала косые взгляды. Она словно расцвела, стала еще лучше наряжаться, но уже не старалась демонстрировать превосходство над остальными. Краузе подчеркнуто вежливо, без заносчивости разговаривала не только с артистами, но и с униформистами, рабочими и сторожами.

Прошло два дня. Мама ужасно мучилась, но жила, чем изумляла доктора. Полицейские больше не появлялись. Видимо, дело было закрыто. Городские власти всё еще не давали разрешения выступать. Поговаривали, что это продлится около недели. Казалось, все потихоньку забывают о трагедии.