Большое зло и мелкие пакости

Нет, не могла она так ошибиться. Этот капитан простак и недоучка, а вовсе не холодный, трезвый, выжидающий охотник, каким он на секунду ей показался.

Все обойдется. Она вне опасности. Она полностью контролирует ситуацию, и никто не сможет ей помешать. Особенно милицейские недоумки.

— Может, еще кофе? — спросила она и снова улыбнулась. Она знала, как действует на мужчин ее улыбка.

Капитан от кофе отказался и стал прощаться.

Прощался он долго и с энтузиазмом. В просторной прихожей тоже было несколько картин.

Снег на улице валил отвесной стеной. В свете автомобильных фар сыпались белые хлопья, возникали ниоткуда и пропадали никуда, за свет. Метались прохожие и ревели машины, не трогаясь с места. Пейзаж был похож на декорации к фильму “Санитарный день в аду”. Сегодня впервые в роли черта — капитан Никоненко. Спешите видеть.

Дел больше нет, и до управления он доберется как раз часу в десятом, а до Сафонова по таким пробкам — рукой подать. К утру будет. Хорошо бы Буран с голоду не умер.

“Кошка на радиаторе”, мать ее…

К концу дня Владимир Сидорин совершенно ясно понял, что капитан приходил не просто для того, чтобы узнать, что именно он видел или чего не видел. У капитана была определенная цель, и Владимир был уверен, что эта цель — он сам.

Он никогда не любил детективы и всегда был уверен, что и работы такой не существует — искать и сажать в тюрьму преступников. Эту работу придумали те, кто больше ничем не может и не умеет заниматься. Вроде этого наглого капитана, который сунул ему под нос свои ботинки, а потом расспрашивал его о Дине и Машке с таким оскорбительно скучающим видом.

Зачем искать каких-то мифических преступников, когда в каждом конкретном случае есть свой, вполне подходящий Владимир Сидорин? Капитан явно нацелился именно на него, и Сидорин отлично понимал, что сделать его козлом отпущения ничего не стоит.

Он был на месте происшествия, он видел, как Маня упала, он даже видел, как Потапов кинулся к ней, следовательно, на роль преступника вполне подходит.

Дочь Машка останется одна.

Вчера он купил ей в “Детском мире” белого медведя.

Медведь стоил бешеных денег. Он присмотрел его несколько месяцев назад и все время копил деньги, пересчитывал их, как пятилетний мальчишка монетки из кошки-копилки, и все не хватало. Третьего дня ему на голову неожиданно свалился гонорар за давнюю статью, о которой он позабыл, и он помчался в “Детский мир”.

Он мчался и больше всего на свете боялся, что именно этого медведя там не окажется. Кончились, всех распродали.

Медведи сидели на широкой деревянной полке, свесив мохнатые белоснежные морды, которые хотелось погладить. У них были карие с золотистыми точками глаза и живые кожаные носы, и Сидорин представлял себе, как счастлива будет Машка, у которой никогда не было такого медведя.

Он долго ходил вдоль деревянной полки, не торопился, выбирал. Ему нравилось выбирать Машке медведя, и он чувствовал себя богачом.

Он даже попросил упаковать его, и медведя завернули в шелковую бумагу и навязали на него бантов. И деньги у него еще остались.

Конечно, следовало бы отдать эти деньги Нине, но не зря он чувствовал себя богачом. Немножко он отложил на какой-нибудь самый черный день, а на остальные купил две бутылки шампанского, икру, какой-то сок, большой кусок желтого дырчатого сыра, твердую палку сухой колбасы, шоколадку “Слава”, орехов и мармелада. Когда-то Нина любила мармелад, и Сидорин об этом помнил.

У них будет праздник, и не станет он ждать лета и Машкиного дня рождения, чтобы подарить ей медведя! Он отдаст его завтра же, после дежурства, и они будут пить шампанское, и есть колбасу, и орехи, и шоколад. Машка будет визжать от счастья и тискать медведя, и он будет чувствовать себя героем и победителем жизни.

Хоть иногда, хоть изредка очень нужно почувствовать себя героем и победителем жизни.

Дежурство только началось, когда пришел капитан из уголовного розыска.

Завернутый и обвязанный бантами медведь лежал на столе и упоительно шуршал, когда Сидорин до него дотрагивался. Ему очень нравилось до него дотрагиваться. Пакет с покупками стоял в холодильнике, и он гордился этим пакетом.

Но капитан пришел, и все эти сентиментальные штуки перестали иметь значение.

Владимир Сидорин понял, что должен спасаться. Машка останется одна. И Нина останется одна.

Он думал всю ночь и все утро и не смог ничего придумать. Он не знал, как скажет об этом Нине, как ухнет ей на плечи еще одну заботу. Ей и без него забот хватало.