The Beatles

26. Смерть Брайена Эпстайна

Решение «Битлз» прекратить гастроли, принятое еще тогда, в Сан-Франциско, Брайен Эпстайн расценил как точку в конце главы. Но он твердо решил, что для него это не конец, что он найдет чем заняться, и сообщил об этом Нэту Вайсу. Поначалу так оно и было.

Его фирма «НБМС Энтерпрайзиз» выросла в могучую организацию, в распоряжении которой находились помимо «Битлз» многие другие исполнители: Силла Блэк, «Джерри энд Пейсмейкерз», да и не только они. Интересы фирмы распространялись также на недвижимость, она стала владелицей театра «Сэвилл», но по-прежнему не прекращалась и расширялась ее деятельность в области менеджмента.

Хотя штат Брайена с ливерпульских времен очень вырос, наиболее ответственные работники фирмы были по-прежнему его старыми друзьями и приятелями еще по родному городу. Проработав некоторое время в «Паи Рекордз», в фирму в 1963 году вернулся Алистер Тейлор, бывший помощник Брайена за прилавком «НЕМС», который подписал первый контракт с «Битлз». Джеффри Эллис и Питер Браун, два старинных лондонских друга Брайена, также присоединились к «НЕМС Энтерпрайзиз» в Лондоне.

Выпускник Оксфорда, Джеффри Эллис, ставший страховым агентом в Нью-Йорке, часто видел Брайена, когда тот приезжал в Соединенные Штаты, и в конце концов дал уговорить себя перейти в «НЕМС» в Лондоне. Его юридическое образование играло бесценную роль при заключении контрактов. Он начал работать в «НЕМС» в октябре 1964 года в качестве старшего администратора, а на следующий год стал одним из директоров фирмы.

Питер Браун покинул ливерпульское отделение «НЕМС» лишь в середине 1965 года. До этого он не имел никакого отношения к «Битлз» и торговал пластинками в ливерпульских магазинах, поскольку Брайен этим уже не занимался. Но в июне 1964 года отец Брайена Харри Эпстайн решил продать большую часть своих магазинов, оставив младшего сына Клайва на посту управляющего.

Питер Браун некоторое время оставался на месте, но отношения с новыми владельцами у него не сложились. Брайен предложил ему перейти в «НЕМС Энтерпрайзиз». «Я было забеспокоился, что снова придется тесно сотрудничать с Брайеном, - боялся, что мы опять будем беспрерывно ссориться, но все сложилось наилучшим образом». Питер стал личным помощником Брайена, заменив Венди Хэнсона.

В начале 1967 года Брайен купил загородный дом в Сассексе, который подыскал ему Питер. Это был большой особняк, представлявший собой памятник архитектуры, в Кингсли-Хилл, неподалеку от Хитфилда. Дом стоил 25 000 фунтов.

Брайен взял на работу личную секретаршу Джоан Ньюфилд, племянницу Джо Лосса. Она работала в офисе на верхнем этаже его лондонского дома на Чепел-стрит, Белгревиа. Это было вызвано необходимостью, поскольку солидную часть своей работы Брайен делал дома.

Так складывалась жизнь Брайена Эпстайна к лету 1967 года. Ему исполнилось тридцать два года, он был богат, хорош собой, обаятелен, знаменит и полон оптимизма. Не было дома, где не знали бы его имени, не восхищались бы его способностью угадать талант, впрямую не связывали бы его деятельность с успехом «Битлз». У него работали многие другие артисты, его увлекала масса других интересов, особенно театр «Сэвилл». Его театральные эксперименты постоянно привлекали внимание прессы.

Брайен был совершенно счастлив, ему удавалось все - по крайней мере так считала публика. В августе 1967 года «Файненшл таймс» сообщала, что состояние Брайена Эпстайна составляет 7 миллионов фунтов. Подлинная цифра оказалась значительно ниже, и все же Брайен был достаточно богат, чтобы позволить себе до конца жизни не думать о деньгах.

Миссис Куини Эпстайн, мать Брайена, приехала в Лондон 14 августа 1967 года, чтобы провести десять дней со своим старшим сыном в его доме в Белгревии. Она возвратилась в Ливерпуль 24 августа, в четверг.

Миссис Эпстайн приехала в столицу в угнетенном состоянии. Ее муж Харри умер месяц тому назад, что повергло в глубокую печаль и Брайена. Сын сделал все, чтобы десять лондонских дней доставили матери как можно больше радости и удовольствия. Он снял для нее квартиру в районе Найтсбриджа: они решили, что теперь она переедет сюда из Ливерпуля. Брайен хотел, чтобы мать жила ближе к нему.

Ради матери он изменил своим старым привычкам. Вместо того чтобы очень поздно ложиться и очень поздно вставать, как он делал всю жизнь, Брайен сумел заставить себя рано ложиться и рано вставать. К тому моменту, когда мать зайдет к нему в комнату открыть шторы, он хотел быть в полной форме. Примерно в десять часов утра они вместе завтракали в его спальне. А затем она выпроваживала его на работу в офис. Такого, скажем прямо, тоже давно не бывало.

Все эти десять дней он шел утром в свой офис и трудился там до вечера; когда рабочий день кончался, Брайен возвращался домой, - они с матерью обедали. Потом смотрели вдвоем цветной телевизор, выпивали по чашке горячего шоколада, уходили в свои спальни - всегда задолго до полуночи.

И Джон, и Питер Браун считают, что Брайен не тяготился новым укладом. Естественно, старые привычки были ему милее, но хотелось сделать матери приятное. Он любил ее, знал, что и она любит его, и старался, чтобы ей было хорошо у него в гостях.

– Я навестил ее, - говорит Питер Браун, - через пять дней после приезда к Брайену, в пятницу 18 августа. Мы выпили чаю и поговорили о детстве Брайена. Я понял, что у сына с матерью близкие и нежные отношения. Брайен вышел проводить меня. Он рассказал о предстоящей поездке в США и Канаду. Брайен собирался выступить там в крупнейшем телевизионном шоу в качестве партнера ведущего и ожидал этого с большим воодушевлением. Мы договорились, что, когда он вернется, я как-нибудь проведу у него в Сассексе уик-энд.

В следующий четверг миссис Эпстайн уехала в Ливерпуль. Этот вечер Брайен впервые чуть ли не за две недели провел не дома: он позвал на скромный обед в ресторане «Кериерз» Саймона Найпера-Белла. Брайен с нетерпением ждал длинного августовского уик-энда, чтобы провести его в своем загородном доме. Он пригласил к себе Саймона Найпера-Белла, но тот отказался, так как собирался в Ирландию.

– Брайен уехал в пятницу примерно в половине четвертого, - вспоминает Джоан. - Он сиял и выглядел совершенно счастливым. Пожелав мне хорошего уик-энда, он сказал, что мы увидимся во вторник. Потом сел в свой спортивный «бентли», опустил крышу и помахал мне на прощание рукой.

Джоан знала, что два старинных и близких друга Брайена, Питер Браун и Джеффри Эллис, тоже собирались к нему на уик-энд в Сассекс. В тот же день, но через несколько часов, она узнала от Питера, что он поедет туда позже, чем предполагал. Джоан поняла, что Брайен некоторое время проведет один. «Наверное, Питер все же не слишком сильно опоздает к ужину», - подумала она.

– Я успел к ужину, - говорит Питер Браун, - мы прекрасно поели; сидели втроем, больше никого не было, распили бутылку вина и пару бокалов портвейна. Я должен был захватить с собой еще кое-кого, но в самый последний момент они не поехали. Брайен расстроился. Это был его первый за долгое время уик-энд за городом, и он очень ждал этих дней, чтобы развлечься и познакомиться с новыми людьми. Перспектива провести время в компании двух старых и изученных им вдоль и поперек друзей не слишком то его обрадовала.

Брайен набрал несколько лондонских номеров, пытаясь кому-нибудь дозвониться, но была пятница, канун длинного уик-энда, и он никого не застал. Около десяти часов вечера Брайен решил вернуться в Лондон.

Это решение вовсе не выглядело странным, как может показаться с первого взгляда. Внезапные смены решений были характерны для Брайена. Он часто уходил в разгар вечеринок, которые сам же и готовил в течение не одной недели. Этот уик-энд, которого он так ждал, обещал оказаться весьма скучным. А Лондон мог легко спасти положение.

– Я проводил его до машины, - рассказывает Питер Браун, - «Ты, видно, сошел с ума - ехать в Лондон в такой поздний час». Он сказал, чтобы я не беспокоился. Все будет в порядке. Он был чуть навеселе, да еще плотно поел, но не более того. Брайен сказал: «Не беспокойся. Ты еще будешь спать, когда я вернусь».