Мой личный враг

Бывший муж его жены был очень хорош собой, породист и самоуверен. Немного рыхловат, но это все от «новорусского» образа жизни — кабаки, девочки, поздние ужины, два сменных шофера и дела, дела… В бассейн не выбраться. На корт тем более. А разве вы играете в теннис? Конечно! Сто долларов в час, ракетка еще тысячу, тренер олимпийской сборной. Отдохнуть? Куда там! Мировой бизнес рухнет, финансовые рынки встанут, банки обанкротятся — все работает, пока шеф на месте. Вот улетел в Париж по делам, каждую минуту звонят, консультируются, умоляют дать руководящие указания. Что делать, приходится давать и консультировать, такова участь любого делового человека, а как же иначе…

Всю эту примерную схему разговора Филипп знал наизусть.

Пожимая мягкую руку Андрея, Филипп яростно и горячо ненавидел их обоих.

Надо остыть, приказал он себе. Это просто смешно.

Усаживаясь за длинный переговорный стол, он чувствовал себя уже почти вменяемым и только удивлялся силе своих эмоций. Очевидно, все это задевало его гораздо глубже, чем он думал.

Деловые люди, нервничая, заняли позиции слева и справа от него, и несколько минут все говорили о погоде и политике — темы всегда актуальные и одинаково бессмысленные.

Неслышно отворилась дубовая дверь, и Дени занял свое место за маленьким столом у стены. Лэп-топ открыт, ручки и блокноты на месте, сам Дени сосредоточенность и внимание. Подали кофе и минеральную воду.

До приезда Александры оставалось двадцать минут.

Впервые в жизни участвуя в им же срежисси-рованном спектакле, Филипп не только не вникал в суть дела, но и вообще не слушал. Он заранее знал все, что им скажет. Жалко усилий Майкла, не посвященного в его коварные планы, но потом он что-нибудь ему подкинет.

Опустив глаза на сцепленные руки, Филипп внимательно изучал, как плещется свет в бриллианте обручального кольца.

Время шло.

Филипп молчал,

Месье Андрей выдохся, перечисляя все выгоды и достоинства предлагаемого проекта. Упомянуты были также выборы в России, которые не за горами, и чьи-то политические интересы.

«Куда вы лезете? В какие выборы?» — думал Филипп, изучая бриллиант.

Не чувствуя никакого дискомфорта, он продолжал держать паузу, наблюдая, как собеседники постепенно съезжают с проторенной дороги в кювет — начинают перебивать друг друга, путаться и повторяться.

Майкл бросился на выручку, заговорил горячо и убежденно, и Филипп позволил себе взглянуть на него.

— Одно из главных преимуществ проекта — его уникальность, — убеждал Майкл. — В России пока нет подобных информационных структур, и если мы первыми выйдем на рынок, то освоим огромные пространства. Холдинг будет контролироваться непосредственно вами…

— Мной? — вежливо переспросил Филипп.

— Ну, разумеется, я имел в виду специалистов, работающих у вас… заспешил Майкл, ругая себя за оговорку.

Филипп взглянул на часы.

Развязка драмы близилась.

— Может, пора уходить? Что он на часы смотрит? — быстро спросила Вика у Андрея и улыбнулась Филиппу шикарной улыбкой.

— Да подожди, он сам скажет, — отозвался Андрей с тихой досадой.

«Уж я скажу!» — злорадно подумал Филипп.

Майкл, которого никто не слушал, распинался на заднем плане, описывая достоинства проекта.

За толстой дубовой дверью кабинета послышались движение, возня и нарастающий шум — смех и неуместно громкая речь. Бедный Майкл с недоумением оглянулся, Филипп откинулся на спинку кресла, и тогда распахнулась дубовая дверь, и улыбающийся дворецкий доложил по-английски, чтобы все сразу было всем понятно:

— Ваша семья, господин граф!

Мимо него уже протискивался четырехлетний Патрик, следом за ним — вихрь кудрей и бантов — почти трехлетняя Клодия, названная в честь бабы Клавы, с кроликом Питером на буксире, потом радостно-возбужденный Ален, волочивший за руку смущенную девушку, затем Алекс в строгом костюме, и замыкал исход семьи Бовэ из дубовой кабинетной двери Мистер Билл, бело-рыжий сенбернар, названный в честь американского президента, с которым Филипп дружил. Ошалевший от счастья Мистер Билл скакал по бесценному паркету с грацией новорожденного теленка, время от времени взлаивал от избытка чувств и слюнявил все вокруг.

Компания, заставшая главу клана и отца семейства в разгар переговоров, на миг замерла в изумлении.

Майкл вопросительно улыбался. У Виктории Терехиной отвалилась челюсть. Андрей Победоносцев превратился в соляной столб. И только Филипп чувствовал себя совершенно непринужденно.