131  

— Да ни в чем. — Зоя была настроена по-боевому. — Просто им тут уже нечего опасаться. Вы сами сказали: это уже третья линия защиты. Никто чужой так близко к их Спецсектору не подберется, а «контингент» состоит из боязливых овечек. В ворота, конечно, соваться незачем. Надувайте свой аэростат и перелетим через ограду.

Немец повел биноклем вдоль решетки.

— Не стоит. Вам в темноте не видно. Там сплошная живая изгородь из высоких туй, а что за нею, не разглядеть. Я бы не рискнул лететь туда на шаре беззащитной мишенью… Есть способ проще и безопасней.

Он порылся в своем спасительном рюкзаке, достал какую-то железку, напоминающую садовые ножницы.

— Пересекаем освещенную зону по одному. Я первый.

Низко нагнувшись, биохимик пробежал к ограде. Упал, распластался вдоль цоколя и стал почти невидим.

Вторым открытое пространство преодолел Гальтон. Он увидел, что Айзенкопф не терял времени: укрепил свой инструмент меж двух прутьев и вертит какой-то винт.

К ним присоединилась княжна.

Прутья медленно, но покорно раздвигались. Теперь в зазор можно было пролезть.

— Милости прошу, — величественным жестом пригласил Курт. Нынче ночью у него был настоящий бенефис.

Через густые ветви туи лезть было тесно, колко. Зато по другую сторону живой изгороди не оказалось ничего опасного: кусты, деревья, дорожки; где-то неподалеку журчит вода; поодаль светятся огни — всё очень мирно и чинно.

— Идите вперед, — прошептал Айзенкопф. — Я должен прикрепить маячок. А то потом замучаемся искать лаз.

Майская ночь была благоуханной и теплой. В этом году лето началось на добрый месяц раньше календарного срока. Вдоль аллеи росли чудесные старые липы. В небе светила круглая луна, в ее лучах белели античные статуи.

— Это тебе не рабочий. — Зоя любовно погладила по мраморной ляжке Аполлона. Коснулась крутого бедра нимфы. — А это не колхозница… Как здесь чудесно! И до чего же похоже на наше имение! Господи, даже дом почти такой же…

В сотне метров, за огромной клумбой с фонтаном, виднелось красивое здание с классическим фасадом и белыми колоннами.

От лунного пейзажа веяло покоем и безмятежностью. Гальтон вслед за княжной ощутил странную размягченность. Это естественная релаксия после ожидания опасности, сказал себе доктор. Но дело было не только в релаксии. В самой атмосфере парка чувствовалось нечто расслабляющее, умиротворенное, настраивающее на философский, а то и лирический лад.

Зоя остановилась перед сдвоенным мраморным гротом, в каждой из ниш которого негромко журчала вода — наверное, там из-под земли били родники.

— Лета[111] и Мнемозина,[112] — прочла княжна греческие буквы. — Поток забвения и поток памяти…

— В каком смысле? — спросил Гальтон, гуманитарное образование которого, как известно, оставляло желать лучшего.

— Когда душа умершего спускается в подземное царство Аида, ей предоставляется выбор: выпить из реки забвения или из реки памяти. Почти все пьют из Леты и навечно забывают всё, что оставили позади. Но есть немногие избранные, кто…

Договорить ей не пришлось. Прямо в глаза ударил мощный луч, от которого Гальтон моментально ослеп. Он только успел понять, что прожектор установлен посреди клумбы.

Сзади налетели какие-то люди, заломили доктору руки, пригнув его лицом к земле. Пронзительно вскрикнула Зоя.

Кто-то противно скрипел хромовыми сапогами и шипел:

— Тихо, …., тихо! Если он из-за вас проснется — головы поотрываю! Выключите к …….. матери прожектор! А этих в караулку! Живо!

Двое в белых комбинезонах

очень ловко и быстро волокли Норда по аллее, так вывернув ему руки, что он почти ничего вокруг не видел. Лишь то, что следом точно тем же манером, безо всякого снисхождения к женскому полу, ведут княжну. А минуту спустя из кустов вывалилась еще пара белых, как ангелы, громил — у них в руках чертыхался скрученный Айзенкопф.

— Живей! Живей! — сдавленным голосом поторапливал скрипучий, забегая то с одной, то с другой стороны. — Зараза! Свет зажегся!

Повернув голову, доктор увидел, что на втором этаже дома между колоннами зажглось окно.

Зловещая процессия свернула с главной дорожки и полубегом-полуволоком направилась к приземистой постройке, в которой, вероятно, когда-то располагалась барская конюшня.

Человек в хромовых сапогах рысцой подбежал к двери, оправляя свою белую униформу, и вошел первым.

  131  
Предыдущая страница Следующая страница
×
×