Из заведующего уже не приходилось вытягивать слова клещами. Приняв решение, он заговорил по-иному: уверенно и быстро.
— Каждый «медбрат» отвечает за определенный сектор парка. Я поворачиваю рычажок на пульте охраны. На вершине постовой будки зажигается лампочка вызова. Даже если «медбрат» в это время делает обход, как только он увидит огонек, обязан немедленно явиться сюда. Дальше — ваше дело.
— Просто и гениально. А ну-ка, наведем тут порядок!
Они вытащили трупы в соседнее помещение. Туда же положили и оглушенного, причем Гальтон для верности еще и уколол его иголкой. Сам доктор и Зоя тоже спрятались.
Перебежчику биохимик расковал руки, но на всякий случай прицепил его за щиколотку к ножке кресла. И предупредил:
— Смотри, Холодная Голова. Если что, пули и на тебя хватит. Пора. Жми свой рычажок!
Айзенкопф встал за шкаф, где его было не видно, и высунул кончик кривого дула.
— Обзор отличный, — сообщил он.
Стук в дверь раздался через две минуты.
— Товарищ заведующий, Третий по вашему приказанию прибыл!
Вытерев со лба пот, начальник крикнул:
— Войди!
Белый комбинезон перешагнул через порог.
Простуженно чихнул пневмопистолет. «Медбрат» взмахнул руками и рухнул.
— Зови следующего! — приказал Айзенкопф, передергивая поршень своего «насоса». — Доктор, сиятельство, ваш выход!
Норд подхватил мертвеца под мышки и поволок к остальным. Зоя вытерла тряпкой багровые капли крови.
Едва они спрятались обратно — снова стук в дверь.
— Товарищ заведующий, Четвертый по вашему приказанию явился!
— Войди!
Гальтон оттащил покойника, княжна подтерла следы.
Дело встало на поток.
Пять минут и еще два покойника спустя с охраной парка было покончено.
Бледный, но не утративший решительности изменник сказал:
— Теперь остались только спецмедики в доме. Без меня вам туда не попасть. Действовать предлагаю так. Я подхожу первым. Вы скрытно двигаетесь сзади. Когда откроют — врывайтесь и… Ну, сами знаете.
— Знаем, — подтвердил Айзенкопф. — В упор я не промажу даже из кривого ствола. Норд, мне нужна одна минута, чтобы уложить рюкзак, и я буду готов.
На штурм усадьбы отправились таким порядком: заведующий шел по аллее, члены экспедиции — параллельным курсом, через кусты.
Большую клумбу пришлось обойти по краю — она просматривалась из дома. Снова миновали фонтан, сдвоенный грот с журчащими родниками. И опять на Гальтона нашло странное, успокаивающее оцепенение. Есть на земле уголки, в которых будто сконцентрировано то или иное настроение. Архитекторы прежних веков умели его чувствовать. Они знали, где следует ставить церковь или монастырь, где — грозную крепость, а где — загородную усадьбу, предназначенную для отдохновения и блаженной созерцательности.
Ощущению безмятежности способствовало и ленивое сияние луны. Невозможно было поверить, что в этом красивом, меланхолическом мире только что убивали людей. И будут убивать еще.
Глядя на маленького чекиста, который в одиночестве, низко опустив голову, шагал по освещенному пространству, Гальтон попытался представить себе, что творится в душе у предателя, который спасает свою жизнь ценой смерти товарищей. Поежился, но так и не представил. Не хватило воображения.
— Волнуешься? — тихо спросила Зоя по-английски. — Я тоже вся дрожу. Это потому что близится финал… Сейчас всё откроется и всё прояснится. Всё …
Это слово — everything — она произнесла как-то странно, чуть не с ужасом.
— А что волноваться? — удивился он, потому что думал совершенно о другом. — С таким троянским конем мы возьмем эту крепость без проблем. Тебя интригует таинственный Пациент? А я знаю, кто это.
— Откуда?
— Догадался.
Гальтон оглянулся на Айзенкопфа, прислушивавшегося к их разговору.
Версия созрела еще в поселке, однако доктор не решался проговорить ее вслух — слишком она казалась невероятной. Но здесь, в Заповеднике, невероятным было вообще всё. Дикая гипотеза казалась не столь уж дикой.
— В СССР есть только один человек, ради которого большевики стали бы возводить такие турусы на колесах, — употребил он непонятную, но звучную идиому.[115] — Владимир Ильич Ленин.
Курт закашлялся.
— Ленин шесть лет как умер! Его мумия лежит в Мавзолее на Красной площади!