Капитан Невельской

— Дмитрий! — улыбаясь воскликнул он, обнял Орлова и поцеловал в обе щеки.

Дмитрий Иванович точно так же поцеловал его.

Орлов в прошлом году приезжал на Коль в поисках Невельского и гостил у Позя. Этот гиляк был знаменитым человеком. Он единственный из гиляков свободно разговаривающий по-русски. Несколько лет тому назад он служил проводником в русской экспедиции академика Миддендорфа, который в своих записках назвал Позя «гениальным выродком из своего племени», — так поразил тот ученого своей сметливостью, способностями и отвагой. Его имя академик Миддендорф переделал на немецкий лад, и с тех пор русские его звали Позвейном.

Дмитрий Иванович еще в прошлом году сдружился с ним.

Хозяева и гости пошли в юрту. Тонкие бревна ее внутри черны от сажи и блестят. Юрта довольно обширна. Она разделена надвое. В передней части — на низких столбах — кормушки для собак, которых тут множество.

— Хорошо, что мы тебя застали! — сказал Орлов.

— Только вернулся! — отвечал Позь.

— Откуда?

— С Карафту… Сахалин, по-вашему… Опять туда ездил.

Позь вел торговые дела всюду. Он бывал у японцев на Южном Сахалине, у маньчжуров и гольдов на Амуре, постоянно совершал целые путешествия зимой на нартах, а летом на лодках. Он мог проехать огромные расстояния, чтобы сменять несколько десятков орлиных хвостов или сотню соболей на шелковые халаты, водку, крупы. Он знал край, умел грамотно начертить на бумаге направление гор, реки, фарватер.

Орлов еще в прошлом году решил, что Позя надо непременно познакомить с Невельским. Дмитрий Иванович рассказал о цели своего приезда. Гиляк сразу же согласился помочь.

— Ты немножко поживешь у нас, — сказал Позь, — будет медвежий праздник… Медведя играем, маленечко отдыхай… Олени пусть кормятся… Я велю девкам перегнать их на хороший ягельник… Мы поедем на моих собаках до Иски. Ты знаешь, где Иски? Это то место, где в прошлом году было судно, которое ты искал. Оттуда поедем на Пронгэ. Там лиман и река близко. Оттуда еще дальше поедем. На Иски найдем нужных людей.

Орлов принял из рук жены Позя чашку брусники, залитую горячим жиром, и с наслаждением стал есть.

Он поражался, слушая хозяина: тот сразу входил во все его дела.

Лохматые, сумрачные гиляки сидели на корточках вокруг Орлова и пристально к нему приглядывались.

— А где капитан? — спросил Позь.

— Какой капитан?

— Которое судно к нам приходило, — где? Оно еще придет?

Позь сказал, что в прошлом году был в отъезде и не видел капитана, когда приходило судно.

Орлов не ожидал такого вопроса и оказался в затруднительном положении. Гилякам можно обещать лишь то, что обязательно выполнимо, а ручаться за Невельского ведь трудно. Завойко выказывал неверие во все его замыслы. «Однако отступить не смею. Риск есть риск».

— Как же! Капитан обязательно придет, — спокойно сказал Орлов.

Позь осторожно расспросил Орлова, что собираются тут делать русские, останутся или уйдут, и добавил, что, по слухам, которые дошли до него с Иски от тамошних гиляков, капитан говорил, будто вернется обязательно, русские прогонят маньчжуров, если те явятся грабить и поставят тут сильную охрану.

Орлов тут же подтвердил Позю, что все это чистая правда, и добавил, что так и должно быть, если не случится какого-нибудь несчастья.

— У меня есть на Иски один знакомый, — продолжал Позь. — Он не гиляк, а гольд, родом с Амура. Он тебе как раз пригодится… Мы к нему заедем.

Афоня достал товары из тюков. Началась меновая.

Позь сначала выложил плохие товары. Он пристал к Орлову, чтобы тот дал ему спирта за бумажный цветок, привезенный от японцев.

— Зачем мне бумажный цветок? — тревожно глянув из-под своих толстых черных бровей, спросил Орлов.

Он знал, что дружба дружбой, а гиляк, видно, хочет его околпачить. Он знал слабость Позя — тот до смерти любил поторгашить.

— Меняйся! — шепнул Афоня. — Бери!

Орлов подумал, что Афоне, видно, выпить хочется и что тут, если недосмотришь, оберут… Он рассмеялся и сказал, что все же за такую дрянь ничего не даст.

Позь пытался уверить его, что за такие красивые вещи, как этот цветок, японцы требуют соболя или выдру. Видя, что Дмитрий понимает его хитрость, он показал хорошие товары, привезенные от японцев: котлы, лакированную посуду, фарфоровые чашки, халаты. Оказалось, что он прекрасно знал цену на все эти товары.

— А ты нынче веселей, — сказал Позь. — Прошлый год приезжал, у тебя глаза не такие были. Наши люди любят, когда купец с веселыми глазами ездит. Тебе, однако, нынче удача будет… А как ты живешь в Аяне? У тебя юрта не такая, как у нас? Я сам русские дома не видел, а слыхал, что у вас дым в дыру не идет, печка не такая, крыша тоже другая и пол гладенький, сучок не цепляется. Я хочу к тебе приехать когда-нибудь.

— Рад буду, — отвечал Орлов. — Блины ел?

— Слыхал только.

— Блинами угощу…

Позь не забывал родину своего отца и часто бывал на охотском берегу у тунгусов, но еще никогда не доходил до Аяна.

Позь стал рассказывать, как ездил на Карафту, у богатого японца купил картинки. Он тут же показал их. На них нарисованы голые японки.

— И еще картинку видел… Дома нарисованы, целый город на горе, из горы — дым.

Живя у Позя, Орлов окончательно выздоровел. Гиляки справляли медвежий праздник, и Дмитрий Иванович, взявшись с ними за руки, танцевал вокруг медведя. Потом зверя убили, освежевали и, по старому обычаю, мясо его и шкуру втащили в юрту не через дверь, а через дымовое отверстие в потолке.

Через неделю Позь, Афоня и Орлов двинулись на собаках в путь. Позю обещана была хорошая плата товарами, и часть ее он получил вперед. Начались места, в которых Орлов еще никогда не бывал. По слухам, сюда иногда доходили маньчжуры.

Перед отъездом Орлов слыхал, что Невельского вызвали в Петербург. Как он успеет обернуться? Явится ли вовремя? Если в июле или в августе не придет судно, то нынешний год пропал. Тогда только на будущий год возможно высадить десант. А Завойко едет на Камчатку, ему некогда будет этим заниматься. А что я один буду делать, без десанта?… Вот я и буду ждать теперь всю весну и все лето.

На этот случай Орлову приказано было оставаться на устье до тех пор, пока река вновь не покроется льдом.

«Легко сказать!»

Среди моря залегла высокая песчаная коса. Вершина ее заросла кедровым стланцем. Сейчас и заросли и коса завалены снегом и кажутся огромным белым валом. За косой, у замерзшего залива, приютилось стойбище Иски — несколько бревенчатых юрт. Снег замел их до крыш. Тут уж настоящая гиляцкая земля. Дальше, как знает Орлов, начинается лиман. Залив Иски в прошлом году Невельской назвал заливом Счастья.

Орлов видел его карту, когда встретил «Байкал» в море, идя на байдарке с Афоней.

У Позя на Иски — друзья и родственники. У одного из них, коренастого крепкого гиляка, и остановились. Хозяина звали Питкен.

С Орловым за руку поздоровался другой гиляк — молодой, красивый парень невысокого роста. Войдя в юрту, гиляк скинул с плеч своих белую накидку и маленькую шапочку, которая на макушке украшена была соболиным хвостом.

У него ясные и острые глаза, горбатый нос, голова с покатым лбом. Передняя половина головы выбрита дочиста, а остальные волосы длинны, расчесаны и заплетены в косичку.

— Вот это тот парень, про которого я тебе говорил, — сказал Позь, — его зовут Чумбока. Он убежал из своих родных мест!

Орлов объяснил гилякам, что весной на Иски придет судно. Он показал половинку от дубовой доски, потом орла на русской монете и объяснил, что на доске вырезана та же птица о двух головах, но потом доску раскололи пополам. Одну половину оставили в Аяне, и ее привезут с собой русские, которые придут в Иски на корабле. А другую половину он привез сюда сам…

— Когда корабль придет, то вы спросите, есть ли доска или нет. Если есть, то сложите обе половинки, и получится вот эта птица. Тогда примите этих людей, как своих. Бояться не надо, они хорошие люди. Это чтобы вы знали, что они русские.