Флэшбэк

— С Мэнни Ортегой? — К. Т. фыркнула и ухватила ломтик бекона с тарелки Ника. — Какой толк встречаться с мэром и спрашивать его о деле, о котором шесть лет назад он мог даже и не знать? В городе говорят, что для Ортеги мэрство в Денвере — лишь ступенька в карьере. У него амбиции национального масштаба.

— Насрать на Ортегу с его национальными амбициями, — прошипел Ник. — Мне нужно знать, почему Харви Коэн оказался с Дарой в «Шести флагах» именно в тот день. Над чем таким он работал?

— Может, встречу с Ортегой лучше устроить через советника? — предположила К. Т. — Но твое… расследование… уже никак не связано с поисками убийцы Накамуры.

— Не знаю, — откровенно сказал Ник. — Знаю только, что мне сейчас наплевать, кто убил парнишку, если это не имеет отношения к Даре. И к… так называемой катастрофе, в которой она погибла.

Густые брови К. Т. взлетели вверх.

— Так называемой? Ты хочешь сказать, что авария, в которой погибли Дара и Харви, не была просто несчастным случаем?

Ник пожал плечами и опустил взгляд на остывающую и затвердевающую пищу.

— Пять с половиной лет назад дорожный патруль, шериф, денверская полиция — все предоставили тебе результаты расследования катастрофы. Я это знаю. Машины на шоссе ехали с большой скоростью, когда Коэн начал съезжать с I-двадцать пять на Восточную Пятьдесят восьмую авеню. Харви и сам всегда очень быстро ездил по городу. Пожилая пара в бьюиковском мерине перед ними резко остановилась. Беспричинно… кто-то перед ними замедлил ход, и они ударили по тормозам — старики часто так ездят. Харви не успел остановиться вовремя или обойти их, как и водитель фуры за ним. Все три машины врезались в ограждение. В пожаре погибли и пожилая пара, и водитель фуры. Бога ради, Ник, что тут может быть, кроме несчастного случая?

Он посмотрел на нее налитыми кровью глазами.

— Ты когда-нибудь слышала о подставах, К. Т.?

Лейтенант фыркнула.

— Конечно. Старая схема выколачивания денег из страховых компаний. Но я не знаю случаев, чтобы в автомобиле, тормозящем перед машиной лоха, сидела пожилая пара англосаксов, ни разу не нарушавшая правил. И чтобы ударяющая машина была громадной фурой. И чтобы мошенники добровольно согласились сгореть. Придумай что-нибудь получше, Ник.

— Откуда они ехали, К. Т.?

— Кто?

— Харви и Дара. Откуда они ехали, когда произошел «несчастный случай»?

— В протоколе, кажется, было написано, что с ланча, — сказала К. Т. внезапно усталым голосом.

— К тому времени Харви с Дарой три с лишним часа как уехали из офиса, — проворчал Ник. — Чертовски долгий ланч. И куда они направлялись? В офисе окружного прокурора тогда заявили, что они собирались взять показания у кого-то в Глоубвиле, и больше никаких подробностей. Кто, черт побери, ездит в Глоубвиль, чтобы брать показания?

— Полагаю, помощник окружного прокурора со своими людьми, если им нужно взять показания у глоубвильца, — заметила К. Т. — Почему ты не задал эти вопросы тогда?

— Тогда они не казались мне важными. Тогда мне ничто не казалось важным.

К. Т. посмотрела на свои сильные пальцы, лежавшие на столешнице.

— Чтобы получить эту информацию, тебе придется встретиться с Ортегой и нынешним окружным прокурором, — очень тихо сказала она. — Чего ты хочешь от меня?

— Для начала достань все, что дорожный патруль, люди шерифа и полицейские не показали мне шесть лет назад, — ответил Ник. — И все то из офиса коронера, чего я не видел.

Она смотрела на него несколько долгих секунд и наконец спросила:

— Ник, ты и в самом деле хочешь увидеть фотографии с места катастрофы — искалеченное, обгорелое тело Дары?

— Да, — сказал Ник, свирепо глядя на нее. — Хочу. А еще фотографии тел Харви, пожилой пары и водителя фуры. И мне нужно увидеть все, что есть в полиции об участниках этого происшествия. Я хочу знать все, что известно об этом водиле и о старых пердунах.

— Больше ничего?

— Нет, еще кое-что. Мне нужно, чтобы ты разузнала, не интересовался ли какой-нибудь отдел полиции, или ФБР, или еще кто, чем занимался Кэйго Накамура перед убийством… Мне нужно все, что могло заинтересовать окружную прокуратуру и вызвать приезд Дары и Харви в «Шесть флагов» в тот сентябрьский день.

— Это будет непросто.

— Ты начальник отдела, лейтенант Линкольн, — сказал Ник. — Когда мы оба были детективами второго ранга, то считали, что выше начальника отдела только Господь Бог.

— Неужели? — К. Т. пристально поглядела на него. — Так вот, это не так. — Она снова двинулась прочь из выгородки. — У тебя все тот же телефонный номер?

— Да, — сказал Ник, но, подумав, тут же прибавил:

— Слушай, лучше всего нам встретиться с глазу на глаз, как сейчас. И лучше ксерокопии, чем файлы.

К. Т. остановилась и наклонила голову.

— Впадаешь в паранойю?

— Даже у параноиков есть враги, К. Т. Если ФБР и ЦРУ возвращаются к этому делу, очень вероятно, что они подозревают существование заговора против Накамуры с его холдингами. Заговора со стороны всяких там японских корпораций.

К. Т., теперь стоявшая рядом с выгородкой, наклонилась и понизила голос:

— Будет опасно, Ник. Для тебя и для меня. После Дня, когда настал трындец, японцы почти что вернулись к феодализму. Ты же знаешь. Эти корпоративные объединения — кэйрэцу — похожи на феодальные княжества. Ты ведь слышал о возрождении кэйрэцу в Японии?

— Конечно.

— Тогда ты должен помнить, что премьер-министр и члены японского парламента — всего лишь пешки. Главы этих объединений-кэйрэцу, вроде Хироси Накамуры, которые к тому же возглавляют возрожденные семейные концерны-дзайбацу, — каждый из них хочет стать сёгуном новой Сферы взаимного процветания Юго-Восточной Азии. В нее японцы намерены включить Китай и остальные азиатские страны. Накамура — советник Америки, а значит — одна из главных фигур в том феодальном кошмаре, который эти самураи-бизнесмены называют культурой. В этих кэйрэцу и дзайбацу убийство всегда считалось частью честной игры. Не нужно тебе вмешиваться в их войны, Ник.

Ник посмотрел на нее. Их разделяло совсем небольшое расстояние, и Ник чувствовал тот же еле уловимый аромат, что и во времена их совместной работы на 16-й улице.

— Я не могу не вмешаться, К. Т. Если есть хоть малейшая вероятность того, что в это дело вмешалась Дара, то должен и я.

К. Т. Линкольн выпрямилась и теперь, казалось, смотрела на пустую стену за выгородкой, но не уходила. Несколько секунд спустя она спросила:

— Знаешь, почему я из тех всего лишь пяти процентов американцев, которые никогда не пользовались флэшбэком?

— Ты из амишей? [74]

Его бывшая напарница не улыбнулась.

— Нет. Просто у меня и без того много важных мертвецов, на которых я трачу большую часть времени, пока страна дуреет от этого долбаного наркотика. Я прочла в отчете, что ты вчера встречался с этим гугловским недоумком Дереком Дином. Значит, ты понимаешь, куда ведет эта привычка — жить ложной жизнью с мертвецами. Каждый час под флэшбэком — это час, вычеркнутый из реальной жизни.

Ник, не моргая, смотрел на нее. Когда он заговорил, голос его звучал твердо, бесстрастно.

— О какой реальной жизни ты говоришь, К. Т.?

Та на секунду закрыла глаза, потом развернулась, собираясь уходить, но задержалась и сказала через плечо:

— Будь осторожен сегодня на «Курс-филде». У нас есть сведения, что Хидэки Сато, которого ты выбрал себе в снайпер-секунданты, — один из киллеров на службе дзайбацу, о которых мы говорили.

— Хорошо. Значит, он не промахнется. Позвони мне, когда что-нибудь найдешь, и мы встретимся снова.

Лейтенант Линкольн покинула ресторан той же уверенно-агрессивной походкой, которой вошла.

С оружием на «Курс-филд» не пускали, а потому Ник провел больше получаса, облачаясь в бронекостюм из кевлара-плюс. Костюм обволакивал все тело под уличной одеждой, а также шею и голову — словно шлем-маска, внахлест покрытая чешуйками из легкого пулеотражающего металла. Лицо оставалось незащищенным, и какой-нибудь здешний обитатель легко мог прикончить Ника — в тюрьме «Курс-филд» имелись пистолеты, заточки, топорики, шила, дубинки и настоящие боевые ножи. Но к-плюс отражал удары большинства клинков, а при удаче позволял вступить в игру снайпер-секунданту.