Флэшбэк

Бандиты терроризировали и грабили последних беженцев, но Ник понимал, что их основная цель — сжечь все к югу от шоссе Венчура и к северу от шоссе Санта-Ана. Похоже было, что они добьются своего.

Ник взял с собой две бутылки с водой и столько пищевых плиток, сколько влезло в карманы его куртки. Теперь, двигаясь на запад, он жевал плитки и запивал их. Когда он добрался до Сан-Марино, толпы беженцев исчезли, редкие полицейские и военные англосаксы встречались только на главных дорогах и въездах на шоссе. Дальше Ник двинулся на запад параллельно бульвару Калифорния, так что по левую руку от него был Хантингтонский ботанический сад. Петляя по велосипедным дорожкам и боковым улочкам, выбранным Бетти, Ник видел элитные кварталы, погруженные в полную темноту, — видимо, из-за отключения электричества. Он поздравил себя с тем, что худшее позади. Казалось, гора свалилась с плеч.

В предрассветной мгле прозвучало несколько выстрелов. Одна пуля пробила Нику левую голень, вторая попала в двигатель мопеда. Ник уронил его на бок, затем откатился к канаве и ряду мусорных бачков. Протрещали еще пять-шесть выстрелов. Ник на четвереньках припустил в темный проулок, пробежал полквартала, зная, что оставляет за собой кровавый след, и присел за еще одним мусорным бачком, чтобы осмотреть рану.

Пуля содрала большой кусок кожи и немного мяса, хотя мышцу практически не задела. Но болело адски. Ник задрал брючину, перевязал ногу чистым платком и стал ждать среди мрака с «глоком» в руке, надеясь, что это был случайный выстрел. Если же нападавшим зачем-то понадобился мопед, они не придут в восторг, увидев, что машина повреждена.

Но удача не улыбнулась ему. Они преследовали его следующие полчаса.

Их было трое: крупный, с идиотским голосом, — Ник назвал его про себя лайнбекером; тощий, с винтовкой, постарше первого, которого Ник прозвал квортербеком, [112]потому что он командовал остальными; и мальчишка с сальными волосами — «Билли», так как он напомнил Нику Билли Клэнтона из «Перестрелки в О. К. Коррал» в исполнении молодого Денниса Хоппера. [113]

Ник похромал на юг через палисадники, перебегая от дерева к дереву, от стены к стене. Три стрелка преследовали его по пятам, дружно стреляя, когда он петлял по Орландо-роуд. Наконец Ник перепрыгнул через невысокий забор и оказался в стодвадцатиакровом ботаническом саду. У каждого из преследователей был рюкзак, набитый патронами, и они, похоже, собирались израсходовать все боеприпасы.

Ник понятия не имел, что этим идиотам нужно от него… прикончить — это понятно, но что еще? Скорее всего, решил он, эти трое штатских, пока в Лос-Анджелесе бушуют беспорядки, играют в ковбоев, шляются ночами по восточным районам ради удовольствия пристрелить кого-нибудь. И у них явно выработалась наркотическая зависимость от убийств. Других причин для того, чтобы стрелять в незнакомца в тихом Сан-Марино, Ник не видел.

Он попросил Бетти вывести карту ботанического сада. Лет пять назад он заходил сюда с тестем, которому понадобилось что-то в здешней библиотеке. Тогда Ник привез в Лос-Анджелес Вэла и сам остался на неделю. Он мог пройти к библиотеке, но это историческое здание находилось в самом центре обширной территории, где леса перемежались с цветочными лугами, классическими японскими садами и полянами. В здании могли оказаться охранники, но Ник не хотел втягивать их в это дело.

Стрелки пользовались портативными рациями, но еще и перекрикивались, находя это отличным развлечением: они явно выпили или накурились. Ник быстро понял, что им не очень нравится преследовать кого-то среди вылизанных лесков и лугов: вероятно, большую часть недели они охотились на людей в чисто городских районах. Но и самому Нику тоже не очень нравилось убегать среди деревьев. Он бы предпочел улочку.

Он быстро понял, что преследователи шумят и палят наугад, пытаясь отогнать его влево, к Оксфорд-роуд, — восточной границе сада. Ник не хотел возвращаться на восток. У него были дела на западе и юге.

Теперь светало уже всерьез. Нужно было поскорее кончать с этим.

Ник вышел на полянку, посреди которой стоял круглый мавзолей с дорическими колоннами, и со всей возможной быстротой прохромал по открытому пространству, но преследователи успели сделать два выстрела. Одна пуля вырвала кусок из куртки, но Ник уже оказался между деревьев. Он остановился, чтобы перевести дыхание. Судя по вспышкам выстрелов, охотники находились прямо напротив него, по другую сторону поляны.

— Что вам от меня нужно? — крикнул он.

— Все, что у тебя есть, приятель, — прокричал в ответ один.

Остальные засмеялись.

— Давайте встретимся в середине и уладим это, — предложил Ник, после чего пригнулся и со всех ног побежал по густому подлеску, теперь уже не от стрелков, а к ним, огибая поляну с запада. Всего в нескольких метрах к северу проходила парковая дорога, и Ник знал, что эта троица, пытаясь обойти его, тоже будет по возможности искать прикрытие.

Приблизившись к западной стороне круглой полянки, Ник остановился, встал на колени и загнал в пистолет полную обойму. Затем он присел на корточки и, стараясь действовать бесшумно, перевел первый патрон в патронник.

Все трое, пригибаясь, тихо выбрались на поляну. Они двигались слишком быстро, чтобы прицельно стрелять по всем сразу. Исходя из того, что перед ним любители — неважно, сколько народу они убили за последние дни, — Ник крикнул:

— Эй!

Солдаты, наемники или профессиональные киллеры продолжили бы движение и бросились врассыпную. Но эти любители замерли, развернулись и открыли огонь. Даже у квортербека в правой руке был пистолет — в левой он держал винтовку, — и он тоже принялся стрелять.

Две пули попали Нику в нижнюю часть туловища: кевларовый жилет остался цел, но несколько ребер треснули. От выстрела он развернулся; дыхание перехватило. Ник встал на колено, в положение для стрельбы, не обращая внимания на пули, срезавшие ветки над его головой, и выстрелил восемь раз.

Все трое рухнули на землю. Минуту спустя, видя в растущем свете дня, что его преследователи неподвижны, он боком двинулся к ним, держа нацеленный на противников пистолет обеими руками.

В громадного лайнбекера он почему-то попал только раз — но зато в грудь, прямо в сердце. Кровь струилась изо рта, ушей и глаз громилы. Он умер еще до того, как упал. Квортербеку достались две пули в туловище, но дело сделала третья: на лице, напоминавшем морду хорька, зияло круглое бескровное отверстие. «Билли Клэнтон» тоже получил три пули, но остался жив, корчась и сгибаясь от боли.

Ник отправил ногой в кусты все оружие, которое увидел, и присел над мальчишкой.

— Помогите мне, мистер, пожалуйста, помогите, так больно, господи, господи Иисусе, как больно… пожалуйста, помогите мне, ради Христа, мистер, пожалуйста…

Ник осмотрел раны. Каждая по отдельности не была смертельной, но без медицинской помощи парню грозила скорая смерть от кровопотери. Ник точно знал, что в Калифорнийском технологическом институте — в несколько кварталах к северо-западу от парка — есть медицинский пункт.

— Где твоя машина? — спросил Ник, наклоняясь к самому лицу и шипя прямо в ухо парня. — Где ключи от твоей машины?

Мантра мольбы и боли прервалась, и парень скосил на Ника глаза. Как большинство молодых американцев, мальчишка никогда не ощущал сильной боли дольше чем две-три минуты подряд. Он хотел таблетку, укол, внутривенное, чтобы избавиться от боли… и немедленно.

— Вы… мне поможете? Я не хотел идти на дело, да. Это Дин предложил. Я не хотел…

— Где машина? — прошептал Ник. — Где ключи? Медпункт в нескольких минутах езды. Тащить туда я тебя не могу.

Парень кивнул, потом отрыгнул кровью, отчего пришел в ужас и, плача, залепетал сквозь стоны.

Синий «ниссан-менло-парк» Дина стоял на Лэндор-лейн, в полуквартале от того места, где они стреляли в Ника. Они все были из Алтадены, да, обычные ребята, и просто возвращались домой, погуляв немного в восточном Лос-Анджелесе, на этой неделе все так развлекаются, и когда увидели мопед, Дин сказал, вот еще один на закуску, но…