Имя ветра

Пауза.

— Однако на данный момент у меня в кошельке две йоты, и в целом мире нет места, где я мог бы достать больше. У меня нет ничего, что я мог бы продать и еще не продал. Назначите мне сумму большую, чем две йоты, — и я не смогу учиться. Назначите меньшую — и я буду здесь каждый день, а каждую ночь буду делать все, чтобы выжить, пока учусь. Я буду спать на улицах и в конюшнях, мыть посуду за кухонные объедки, клянчить пенни, чтобы купить перья. Я буду делать все, что понадобится.

Последние слова я произнес яростно, почти прорычал.

— Но если примете меня бесплатно и дадите три таланта, чтобы я мог жить и купить все необходимое для хорошей учебы, я стану студентом, какого вам еще не доводилось видеть.

Полдыхания стояла тишина, потом раздался громовой раскат хохота Килвина.

— Ха! — проревел он. — Если бы у одного студента из десяти была хоть половина такого задора, я бы учил хлыстом и стулом, а не мелом и доской, — Он тяжело впечатал ладонь в стол.

Это всколыхнуло всех: магистры заговорили одновременно, каждый в своей манере. Ректор чуть махнул в мою сторону, и я воспользовался шансом упасть на стул, стоящий на краю освещенного круга.

Казалось, дискуссия продолжается невозможно долго. Но даже две или три минуты покажутся вечностью, когда ты сидишь, а кучка стариков спорят о твоем будущем. До настоящего крика не дошло, но руками махали изрядно — в основном магистр Хемме, который, похоже, невзлюбил меня так же, как я его.

Все было бы не так плохо, если бы я мог понять, что они говорят, но даже мои чуткие уши слухача не могли уловить, что происходит за столом.

Внезапно они прекратили совещаться, ректор глянул на меня и махнул, чтоб я подошел.

— Да будет записано, — сказал он официально, — что Квоут, сын… — Он умолк, посмотрев вопросительно.

— Арлидена, — продолжил я. Имя прозвучало странно для меня после всех этих лет.

Магистр Лоррен повернулся, моргнув один раз.

— …Арлидена, принимается в Университет на время получения им образования сорок третьего равниса. Зачисление в состав арканума по подтверждении, что он освоил базовые принципы симпатии. Официальный поручитель — Килвин, магистр артефактов. Ему назначается плата за обучение в сумме трех талантов с минусом.

Внутри у меня сгустилась огромная черная тяжесть. С тем же успехом они могли потребовать не три таланта, а все деньги мира — все равно у меня не было ни малейшей надежды заработать их до начала семестра. Помогая на кухне, бегая по поручениям за пенни, я скопил бы столько за год — при определенном везении, конечно.

На миг во мне вспыхнула отчаянная надежда, что я смогу срезать столько кошельков к нужному времени. Но я знал, что эта мысль именно от отчаяния. Люди с такими деньгами обычно лучше знают, куда их класть, а не швыряют в кошелек.

Я не замечал, что магистры уходят из-за стола, пока один из них не подошел ко мне. Я поднял глаза и увидел магистра архивов.

Лоррен оказался выше, чем я предполагал, — около двух метров. С длинным лицом и руками, он выглядел так, будто его хорошенько растянули. Увидев, что я наконец обратил на него внимание, Лоррен спросил:

— Ты сказал, что имя твоего отца Арлиден?

Он спросил это очень спокойно, без тени сожаления или извинения в голосе. Почему-то это ужасно меня разозлило: сначала он на корню подрубил мое стремление попасть в Университет, а теперь подходит и спрашивает о моем погибшем отце так легко, словно желает доброго утра.

— Да, — напряженно ответил я.

— Арлиден-бард?

Мой отец всегда считал себя актером. Он никогда не называл себя бардом или менестрелем. Услышав, что его так называют, я разозлился еще больше, если это было возможно, и даже не соизволил ответить — Просто резко кивнул.

Если Лоррен посчитал мой ответ слишком скупым или дерзким, то не подал и виду.

— Мне было интересно, в какой труппе он выступает.

Мое тонкое терпение лопнуло.

— А, вам было интересно, — сказал я со всем ядом, какой мог пролить мой отточенный в труппе язык. — Тогда вам придется еще некоторое время пробыть в неведении. Думаю, у вас хватит терпения перенести его. Когда я вернусь, заработав мои три таланта, может быть, тогда вы сможете узнать.

Я бросил на него яростный взгляд, словно надеясь прожечь его насквозь.

Реакция магистра была почти незаметной, и только позже я обнаружил, что дождаться от Лоррена хоть какой-нибудь реакции — все равно что узреть моргающий каменный столп.

Сначала он выглядел слегка озадаченным, потом чуть-чуть ошарашенным, потом, поскольку я так и пялился на него, выдал бледную тонкую улыбку и молча вручил мне полоску бумаги. Я развернул ее и прочитал:

«Квоут. Весенний семестр. Обучение: — 3 тлн». Минус три таланта. Конечно.

Облегчение затопило меня. Будто огромная волна сшибла меня с ног — я внезапно сел на пол и разревелся.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

С ГОРЯЩИМИ ГЛАЗАМИ

Лоррен вел меня через двор.

— Об этом и была большая часть дискуссии, — объяснил магистр Лоррен голосом спокойным, как камень. — Тебе надо было назначить плату. Всем полагается плата.

Придя в себя, я извинился за свое ужасное поведение. Он спокойно кивнул и предложил проводить меня к казначею, чтобы не вышло никакой путаницы с моей вступительной «платой».

— После того как было решено принять тебя на тех условиях, что ты предложил… — Лоррен сделал краткую, но многозначительную паузу, подводя меня к мысли, что все оказалось не так просто. — Возникла некоторая проблема: не было еще случая, чтобы поступающим студентам раздавали деньги. — Он снова сделал паузу. — Довольно необычная ситуация.

Лоррен провел меня через холл и вниз по лестнице в другое каменное здание.

— Здравствуй, Рием.

Казначей был раздражительным пожилым человеком, который стал еще раздражительнее, когда узнал, что ему придется отдавать деньги мне, а не наоборот. После того как я получил три таланта, магистр Лоррен вывел меня наружу.

Я вспомнил кое-что и порылся в кармане, радуясь поводу сменить тему беседы.

— У меня есть расписка из «Разорванного переплета». — Я передал ему клочок бумаги, забавляясь мыслью, что подумает владелец, когда книгу, проданную ему грязным уличным оборванцем, вдруг потребует назад университетский магистр архивов, — Магистр Лоррен, я очень ценю, что вы согласились сделать это, и надеюсь, вы не сочтете меня неблагодарным, если я попрошу еще об одном одолжении…

Лоррен бросил взгляд на расписку, прежде чем сунуть ее в карман, и внимательно посмотрел на меня. Нет, не внимательно. Не вопросительно. На его лице вообще не было никакого выражения: ни любопытства, ни раздражения — ничего. Если бы не тот факт, что его взгляд был сосредоточен на мне, я бы мог подумать, что он обо мне забыл.

— Проси, не стесняйся, — сказал он.

— Эта книга. Она — все, что у меня осталось от… прежней жизни. Я бы очень хотел выкупить ее у вас когда-нибудь, когда у меня будут деньги.

Он кивнул, по-прежнему не изменившись в лице.

— Это можно устроить. Не беспокойся: ее будут хранить так же тщательно, как любую другую книгу в архивах.

Лоррен поднял руку, подзывая проходящего мимо студента.

Рыжеватый юноша резко остановился и, явно занервничав, подошел. Излучая почтение, он кивнул магистру архивов, кивок получился похожим на поклон.

— Да, магистр Лоррен?

Лоррен указал на меня своей длинной рукой.

— Симмон, это Квоут. Ему надо все тут показать, записать на уроки и все такое. Килвин хочет его на артефакцию. В остальном доверяйся своему опыту. Сможешь?

Симмон снова кивнул и отбросил волосы с глаз:

— Да, сэр.

Не сказав больше ни слова, Лоррен повернулся и пошел широким шагом, заставлявшим его черную магистерскую мантию развеваться позади.

Симмон выглядел юным для студента, но все же старше меня на пару лет. Он был выше, но лицо и по-детски робкие манеры выдавали в нем мальчишку.