Бешеный Лис

– Так… Кхе…

Дед снова забарабанил пальцами по столешнице.

– И что дальше? – Дед не выглядел рассерженным, скорее хотел что-то выяснить для себя. – Как ты с ним теперь будешь?

– Если не повинится, отлуплю еще раз. Подожду, пока с рук лубки снимут, и отлуплю.

В приоткрывшуюся дверь просунулась голова Роськи.

– Господин сот…

– Пошел вон! – беззлобно шуганул его дед.

Дверь захлопнулась.

– А если и тогда не повинится? – снова обратился Корней к внуку.

– Еще отлуплю. И так до тех пор, пока либо толку добьюсь, либо Никифор приедет. Отправим Петьку домой: упертые бараны к учебе непригодны.

– Значит, крестник дороже брата?

– Не в этом дело, деда. Я – старшина «Младшей стражи», Петр – десятник, мой подчиненный. Он проявил неповиновение в присутствии других ратников «Младшей стражи» и должен был быть наказан.

Дверь снова открылась, в горницу вошла мать.

– Батюшка…

– Уйди, Анюта, разговор у нас.

– Батюшка, ну подрались мальчишки, не серчай…

– Анька! Христом Богом прошу: уйди! Не доводи до греха.

Мать немного потопталась, хотела что-то сказать, передумала и вышла.

– Ты хоть понимаешь, что это на всю жизнь?

– Что, деда?

– Роська. Преданнее, чем он, у тебя пса теперь не будет, но и тебе от него уже не избавиться. Ты давеча спрашивал: чего я с Данилой вожусь… лет пятнадцать назад я за него вот так же хлестался, как ты за Роську. Не спрашивай: «Почему?» – тебе этого знать не надо. Теперь он десятник без десятка и сам народ не соберет. Придется мне.

– Понимаю, деда. Знаешь, был у франков такой человек Антуан де Сент-Экзюпери. Философ и воин, погиб на войне. Так вот он в одной своей книге написал: «Мы в ответе за тех, кого приручили».

Дверь снова отворилась, в горнице нарисовалась Юлька и с порога заявила:

– Мне Мишкину ногу глянуть надо!

– Гляди. – Дед качнул головой в Мишкину сторону.

– Минька, болит?

– Терпимо.

– Не дергает?

– Нет.

– Точно не дергает?

– Точно.

– Повязка не промокла?

– Не чувствую, вроде нет.

– Надо все-таки посмотреть, – не удовлетворилась допросом Юлька.

– Смотри.

Пока Юлька исполняла (или делала вид?) свой лекарский долг, дед сидел задумавшись, потом неожиданно спросил:

– Михайла, кхе, как, говоришь, его звали?

– Антуан де Сент-Экзюпери.

– Не запомню. Жаль. Юлька, что там с Петрухой?

– В лубках весь, – недовольно проворчала лекарка. – Ноет. В нужник, говорит, самому не сходить.

– Кхе, в нужник. Мне бы его заботы. Посмотрела ногу?

– Да, все хорошо, повязка сухая, нога не горячая.

– Ступай.

– Корней Агеич…

– Ступай!

Юлька вышла, из-за закрытой двери послышалось шушуканье, явственно прозвучали слова: «Сидят, разговаривают…» «Откуда я знаю о чем?» Дед подобрал с пола Мишкин сапог, швырнул в дверь – шушуканье стихло.

– Значит, или переломишь, или выгонишь? – спросил дед, как-то очень внимательно глядя на внука.

До Мишки только сейчас дошло, что дед уединился с ним не для того, чтобы как-нибудь наказать, просто наорать и прочесть нотацию. Сотник экзаменовал старшину Младшей стражи, впервые столкнувшегося с открытым неповиновением подчиненного! И было похоже, что позиция старшины деда устраивает.

– Или подчиню, или выгоню, – твердо глядя в глаза деду, заявил Мишка. – Ломать не буду, кому он нужен сломанный?

Дед согласно кивнул и вдруг хитро подмигнул:

– Козлодуй, говоришь? Кхе! А Роську берешь на себя на всю жизнь?

– Беру, деда.

– Молодец, едрена-матрена, хоть сейчас тебе меч навешивай! Хвалю!

«Опаньки! Сэр Майкл, вы чего-нибудь поняли? За цирк не хвалил, за удачу на княжьем дворе не хвалил, за татей побитых не хвалил, за засаду на куньевской дороге не хвалил, а тут… Похоже, сэр Майкл, вы во что-то важное не врубаетесь».

– За что, деда?

– За людей, Михайла, за людей. Ты думаешь, я сотней командую? Ратным повелеваю или воеводством теперь? Я людьми командую! А каждый человек…

– …это целая вселенная.

– Как?

– Каждый человек – это целый мир, и другого такого же нет.

– Да! Ты сегодня двух человек понял, судьбу их определил и на себя ответственность взял. Иной за всю жизнь этому научиться не может.

– Трех, – поправил Мишка.

– Что «трех»? – не понял дед.

– Завтра к тебе придет Первак – Листвянин старший сын. Будет просить крестить его с братьями и взять в воинское учение.