Бешеный Лис

Так уж сложилось, что из всей тягловой скотины, имевшейся на подворье сотника Корнея, именно Рыжуха закрепилась за Мишкой в качестве персонального транспортного средства. Мишка не возражал, ему нравилась поразительная универсальность Рыжухи. Та одинаково послушно и умело ходила и под седлом, и в упряжке, и даже участвовала в цирковых представлениях.

Не меньше универсальности импонировал Мишке и характер кобылы, воспринимавшей все перипетии судьбы с истинно философской невозмутимостью. Казалось, ей абсолютно безразлично: нести на спине жонглирующего горящими факелами циркача или волочь из лесу воз с дровами.

Только два обстоятельства могли вывести Рыжуху из созерцательно-пофигистского состояния. Первым был покойный Чиф, успешно умевший возбудить в любой скотине и жеребячью резвость, и военную дисциплинированность, и панический ужас – смотря что требовалось по ходу дела.

Вторым обстоятельством был прием пищи. По отношению к этому процессу Рыжуха вполне могла бы войти полноправным членом в клуб самых взыскательных гурманов, придирчиво оценивающих не только качество ресторанной кухни, но и сервировку, репертуар оркестра, оформление зала, даже степень благообразности швейцара и шкафоподобия охранников.

На пастбище она обязательно паслась несколько в стороне от всего стада, не хватая все подряд, а выедая траву отдельными островками, определяемыми по только ей одной известным признакам. И с надетой на морду торбой с овсом Рыжуха не стояла на месте, как все лошади, а шлялась по всему загону, выбирая более привлекательное, с ее точки зрения, место для вдумчивого и тщательного пережевывания. Даже любимую ею морковку она принимала от Мишки с таким видом, словно раздумывала: в какой торговой точке сей продукт приобретен и не содержит ли он, чего доброго, зловредных модифицированных генов.

Мерный топот копыт и шипение снега под полозьями навевали дрему, мысли текли лениво, постоянно перескакивая с одной темы на другую.

«Змей Горыныч, Соловей-разбойник… Почему именно легенды этой земли пережили века и известны каждому школьнику? Может быть, оттого, что историю и правда пишут победители? Ведь именно киевские князья собрали Русь в единую державу.

Засели в печенках у киевлян воевода Соловей и воевода с реки Горыни, и вот вам, пожалуйста, отрицательные персонажи на ближайшее тысячелетие для всей Руси. Служили верой и правдой Киеву Добрыня, Илья Муромец, Алеша Попович, вот вами положительные герои опять же для всей Руси.

Все – как всегда. Проблемы столицы, хоть тресни, обязательно должны быть проблемами всей страны, хотя в Муроме двенадцатого века про реку Горынь и слыхом не слыхивали, а проблема московских автомобильных пробок конца двадцатого века у обитателя какого-нибудь райцентра Первомайский никакого, даже академического, интереса не вызывает.

То же самое и с радостями. Если в Киеве под восторженные «аллилуйя» народ окунают в Днепр (между прочим, запросто и утопить могут от излишнего усердия и во славу Божью), то извольте с просветленными ликами устраивать такие же купания и в Волхове. А то, что за болтающийся на шее крестик в ближайшем переулке могут по данной шее накостылять, а то и железку под ребро сунуть, – сущие мелочи, всеобщей радости и благолепию воспрепятствовать совершенно неспособные.

Если в Москве ликуют по поводу прироста инвестиций, то и ты в своем Верхнеопупенске изволь ликовать вместе с начальством по этому абстрактному поводу, хотя от всеобщего оскудения и оскотинивания делается тебе столь томно, что даже и не знаешь: то ли васильков собрать, то ли зарезать кого-нибудь.

Ну а вам, сэр, легче оттого, что находитесь вы в двенадцатом веке и едете в гости к ученице Бабы-яги? Все равно ни черта не помните, даже того, кто в ближайшее время станет после Владимира Мономаха великим князем киевским. Эх, хоть бы на часик в Интернет заглянуть! Впрочем, как говаривал один персонаж мультфильма: «Мы и так неплохо питаемся».

А Петьке-то и пожрать нормально не удастся, и как я умудрился ему вторую клешню отшибить? Странно он все же к Роське относится – в Турове защищал, а здесь за человека не держит. Может, дело в том, что в Турове он был старшим сыном хозяина, на всех, кроме родителей, покрикивать мог, а здесь – такой же отрок, как все, помыкать некем? Достаточная мотивация? Здесь да, а в Турове нет. Там он себя вел вполне благородно. Должен быть какой-то «общий знаменатель», не пойму – не справлюсь. Это я деду свистел: отлуплю, выгоню, – а на самом деле… Надо разбираться, мне же с Петькой еще долго дела вести придется – он наследник Никифора, наследник Торгового дома.