Шпионский роман

Тридцать секунд спустя Егор пулей вылетел из подворотни на Кузнецкий Мост, повернул направо.

До Петровки добежал за две минуты. Кинул взгляд на ряд телефонных будок близ Центрального универмага Наркомвнуторга – Селенцов звонил оттуда. Где он теперь? То ли прячется в толпе, то ли тоже торопится к месту встречи.

Понесся вверх, в сторону проезда Худтеатра. Никто из прохожих не пялился на бегущего парня в вельветовой куртке, со спортивной сумкой через плечо. Мало ли куда человек торопится? Москва – город скоростной, тут все куда-то спешат, куда-то опаздывают.

Еще через две минуты Егор уже был на улице Горького и замедлил бег. Явиться к месту встречи слишком рано будет неправильно. Сказано же: не сломя голову, а трусцой.

У пешеходного перехода всё равно пришлось остановиться – горел красный свет, а посередине стоял регулировщик. Станешь нарушать – привяжется. Если шпион сейчас откуда-нибудь следит, это может показаться ему подозрительным.

В этот момент Дорин – нет, не увидел, а ощутил то ли боковым зрением, то ли волосками на шее, что на него кто-то смотрит.

Обернулся.

Возле парикмахерской терся какой-то несвежий тип – в сапогах, пыльном пиджаке, мятой кепке, не сводил с Егора глаз.

Встретившись взглядом, не смутился, а заговорщически подмигнул, поманил пальцем.

Это еще что такое?

Коротко посмотрев на светофор (всё еще красный), Егор подошел к забулдыге.

– Чего тебе?

– Напополам будешь? – просипел тот, щелкнув себя по горлу.

Тьфу!

Младший лейтенант хотел было уйти, тем более что зажегся зеленый, но пьянчужка окликнул:

– Стёп, ну ты чё? Это ж я, дядя Коля. Я вот тебя сразу признал. Вылитый батька. Решил по дороге перехватить. Возьмем четвертинку мертвой, отметим знакомство. – И мотнул головой на магазин «Вино-воды», примыкавший к парикмахерской.

Это Вассер?!

Не веря своим глазам, Егор молча последовал за незнакомцем.

Тот ловко ввинтился в давку, вынырнул у самого прилавка и, переругиваясь с очередью («Кому в рыло? Герою Халхин-Гола? Несознательно выражаетесь, гражданин. Я кореша боевого встретил, вместе в танке горели!»), в два счета взял бутылку водки.

– Идем, я тут местечко приглядел.

Повел через арку во двор, где у кирпичной стены валялась пустая тара.

Сел на ящик, хлопнул ладонью по соседнему: присоединяйся.

– Вы – Вассер?! – спросил Дорин шепотом.

Незнакомец усмехнулся:

– Ишь, чего захотел. Больно жирно тебе будет. Я – связной.

Сиплости как не бывало, голос сделался обыкновенным, трезвым. Теперь сомнений не было – звонил именно этот человек, он и есть Селенцов. Двойку вам, товарищ младший лейтенант, за ненаблюдательность.

– Принесли рацию? – спросил Селенцов, и Егор заработал еще одну двойку, за ошибочный вывод: вопрос прозвучал по-немецки, и, судя по выговору, язык этот для связного был родным. Вот тебе и русский…

– Да, – ответил Дорин, тоже перейдя на немецкий. (Хотите проверять – пожалуйста). – Рация в сумке. И запасные аккумуляторы. Но сеанс лучше проводить из моей квартиры. Там удобно антенну на чердак вывести…

– Про это позже, – бросил Селенцов, рассматривая Егора спокойными, слегка прищуренными глазами. – Вы что, баварец?

Тон был небрежный, но Егор внутренне насторожился.

– Нет, я украинец. Учитель немецкого в Квенцгуте был баварец, лейтенант Зиглер. У него и заразился. А вы откуда? – изобразил он простодушие – мол, вы спросили, я поинтересовался, ничего особенного, нормальный трёп.

Но связной только ухмыльнулся.

– Хороший у вас был учитель… – И многозначительно покачал головой.

А это еще в каком смысле? Или у него просто манера такая – сбивать с толку? Насчет Зиглера всё правильно, есть в абверовской школе такой преподаватель, и точно баварец.

Разговор на немецком пришлось прервать – подковыляла бабка с драной клеенчатой сумкой, в которой позвякивало стекло. Села поодаль, приготовилась ждать бутылку.

– Отдыхайте, сыночки, не торопитесь, я подожду, – сказала она.

«Селенцов» содрал сургуч, протянул чекушку.

– Ну, будем. Ты первый.

Егор немного отпил, сморщился. Собутыльник совал мятый, в табачных крошках, сырок.

Пришлось откусить.

– Спасибо, я всё.

– Ну как знаешь.

Удивительный связник запрокинул голову и высосал всю водку до донышка. Сырок есть не стал – лишь понюхал, да и выкинул. Пустую бутылку поставил на асфальт.