Шпионский роман

Тогда Клячкин поднялся на четвереньки, попробовал ползти сам.

Следующий выстрел уложил его наповал.

– Оставаться на местах! – грозно рявкнул старший майор в рупор.

Снова выстрел – от дуба, за которым стоял Октябрьский, полетели щепки.

– Вот сажает, гад! – Шеф стряхнул с воротника труху. – По звуку – «вальтер» П-38, девятимиллиметровый. Хорошая машинка.

В последующие десять минут «Селенцов» стрелял еще четырежды – очевидно, когда замечал в кустах какое-нибудь движение. Судя по крикам, как минимум дважды попал.

Затем надолго наступила тишина.

Октябрьский высунул из-за ствола картуз – никакой реакции. Приказал Лялину перебежать от дерева к дереву – опять ничего.

– Так-так, – сказал тогда шеф. – Неужто он обсчитался, все восемь пуль из магазина высадил? Или хочет нас обдурить, а у самого вторая обойма… Есть вторая обойма или нет – вот в чем вопрос…

Он приложил ко рту рупор:

– Эй, как вас там, Селенцов! Может, поговорим?

– Говорите, слушаю, – раздалось в ответ.

– Как вы поняли, что за вами слежка?

– Интересуетесь? – откликнулась избушка. – Дайте спокойно перекурить – скажу.

– Ладно, курите.

Из окошка потянулся сероватый дымок.

– Точно патроны кончились, товарищ начальник, – азартно крикнул из-за соседнего дерева Лялин. – Время тянет!

– Чище работать надо, чекисты! – донеслось из домика. – Номер на маршрутке поменяли, а вмятина на бампере та же.

– Лялин!!! Ты что же, …., за машиной не следишь?! – заматерился шеф таким страшным голосом, что Егор обмер, а Лялин и вовсе попятился. – Ты, …., мне операцию провалил!

Помертвевший Лялин слепо переступал ногами, двигаясь куда-то вбок. Бормотал:

– Виноват, не доглядел… Исправлю, товарищ начальник… Кровью искуплю!

Внезапно он сорвался с места и выскочил на площадку. С разбегу перепрыгнул через песочницу, заорал:

– Бросай оружие, сука! Выходи!

– Стой, дура! – крикнул ему вслед Октябрьский.

Но было поздно – логово Бабы-Яги изрыгнуло гром и молнию. Проштрафившийся Лялин повалился головой под качели.

Из кустов высыпали было оперативники, но ударил выстрел, еще, еще. Двое упали, остальные попрятались обратно.

– Есть запасная обойма! – простонал старший майор. – Обманул, артист!

И снова пошла канитель: шорохи в кустах, редкие выстрелы.

После седьмого по счету Октябрьский вдруг скинул наземь пальто, сбросил головной убор.

– Пора!

– Так семь только, я считал, – вскинулся Дорин. – Еще одна осталась.

– В том-то и дело. Нужно, чтоб он ее на себя не истратил. Всем сидеть тихо! – крикнул шеф в рупор и вышел на открытое место.

Оглянулся на оперативников, погрозил кулаком.

Был он стройный, подтянутый, на груди сверкали эмалью ордена. Зычным голосом воззвал:

– Селенцов! Это начальник управления! Предлагаю поговорить!

Почему начальник управления, растерянно подумал Егор, но в следующую секунду догадался: шеф нарочно важности прибавляет, хочет шпиона своими ромбами и орденами соблазнить, чтоб последний патрон не на себя, а на чекистскую шишку потратил. Вот это человек! Ведь застрелит его сейчас Вассеров связной, сто процентов застрелит!

Не мог Егор смотреть на такое спокойно – нарушил приказ командования.

Выскочил из укрытия, отфутболил в сторону подвернувшийся под ноги мяч, догнал старшего майора.

– Дорин, ты? – вполголоса спросил Октябрьский, не оборачиваясь. – Ну конечно, у кого еще дисциплина хромает… Значит, так. Если выстрелит, сразу на него и своим знаменитым апперкотом в нокаут. Соплей надо мной не ронять, плач Андромахи не закатывать.

– К-какой плач? – заикнулся от напряжения Егор.

– Эх, чему вас только в школе учат…

Бревенчатый сруб был уже совсем близко.

– Избушка-избушка, повернись к лесу задом, а ко мне передом! – крикнул старший майор.

И вдруг из низенькой дверцы высунулась рука с пистолетом. А за ней, пригнувшись, вышел Егоров собутыльник.

Дорина взглядом не удостоил – держал на мушке Октябрьского.

– Если вы такой наблюдательный и слежку заметили, что ж на улице пальбу не открыли? – спросил шеф самым обычным, разговорным тоном, останавливаясь.

Остановился и Егор.

– Да знаете, место подходящее выбирал, – так же мирно ответил связной. – Природу люблю. Хотелось на деревья посмотреть, напоследок… Настоящий генерал, не ряженый, – сказал он, как бы сам себе. – По глазам видно.