Триумф нежности

Рамон замер около входа в дом. Все печали и проблемы дня улетучились и были забыты. Кэти была здесь, в его доме, она ждала его. Солнечный свет струился в окно, головку окружал золотистый ореол, когда она наклонилась, чтобы поставить полевые цветы в керамическую вазочку.

Чувство глубокого удовлетворения охватило Рамона, обволакивая его своим теплом. Как странно, что он, по общему мнению, один из богатейших людей в мире, никогда раньше этого не испытывал, приходя домой. Его ждали любовницы и слуги, многоквартирный дом, виллы на берегу моря. Но он никогда не знал этого тихого и светлого ощущения покоя, потому что он никогда не приходил действительно к себе «домой». Кэти оказалась для него «домом».

Раньше люди завидовали ему, а теперь жалели его, потому что он потерял свое богатство. Какая потрясающая глупость! Теперь у него была Кэти, и она сделала его действительно богатым. Этот прелестный ангел со светлыми волосами и смеющимися голубыми глазами собирался родить ему детей и делить вместе с ним дни и ночи. Она была всем тем, чего не хватало в его деловой жизни. Она была его счастьем.

Рамон произнес очень тихо:

— Я люблю тебя, Кэти.

Она повернулась к нему, и улыбка вспыхнула на ее лице.

— Ну? — лучезарно улыбнулась она. — Что скажешь? Она покружилась с протянутыми руками и выжидающе посмотрела на него через плечо.

Рамон знал, что она услышала его слова, и его сердце сжалось оттого, что она не ответила. Но он все-таки смог преодолеть эту боль.

— Ты выглядишь великолепно! — сказал он, пробежав оценивающим взглядом по ярко-зеленому велюровому верху, оставляющему обнаженной часть ее груди, и шортам, открывающим длинные стройные ноги. Кэти округлила глаза:

— Не обо мне! О доме, мебели, обо всем…

Сначала Рамон мог смотреть только на Кэти. Потом туман рассеялся, и он огляделся. То, что он увидел, ошарашило его.

— Как ты умудрилась купить все это на те деньги, которые я тебе оставил? Не ожидал, что ты обернешься так быстро. Я собирался дать тебе еще денег, когда ты сказала, что готова поискать мебель.

Она побледнела:

— Тебе не нравится?

— Не нравится? — усмехнулся он. — Я даже еще не осмотрелся. Но как…

— Прекрати думать о деньгах. Я оказалась ужасно ловкой транжирой, — сказала Кэти, беря его под руку, и повела из комнаты в комнату.

Реакция Рамона поставила ее в тупик. Она видела, что ему понравилось и то, что она приобрела, и то, как она это расставила. Он был щедр на похвалы, и они были искренними, хотя что-то явно угнетало его.

Ей не пришлось долго ждать, чтобы выяснить, в чем дело. Кухня была последним местом ее экскурсионного маршрута. Когда Рамон внимательно осмотрел ее, он прошел к стойке, куда она поставила бутылку вина. Кэти восхищенно смотрела, как его длинные умелые пальцы ловко откупорили бутылку.

— Ну? — выжидающе протянула она. — После того, как ты увидел дом целиком, что скажешь?

— Я нахожу его исключительно привлекательным, — сказал он, наливая вино в оба бокала. Один он протянул ей. — Ты собираешься здесь жить?

Этот вопрос поверг ее в кратковременное молчание, затем она ответила:

— Да.

— И как долго? — хладнокровно поинтересовался он. Из-за выпитого в голове у Кэти был какой-то туман.

— Почему ты задаешь мне эти вопросы?

— Потому что в этом доме две спальни, — сказал он, пристально разглядывая ее. — Вторая, как ты понимаешь, для детей. Тебе пришлось потратить много усилий, чтобы обставить ее для меня красивым столом, книжными полками и одним креслом. Не двумя. Но ты подготовила эту комнату для меня одного, не для нас обоих и не для наших детей. Твоя квартира была заполнена растениями, а в этом доме нет ни одного. Твоя спальня была такой женской, а…

— Растениями? — Кэти прищурилась. Она перестала тревожиться, развеселившись. — Я даже и не подумала о цветах. Я подарю тебе цветы в качестве свадебного подарка, — быстро решила она.

— А ты подаришь мне детей? — спросил он с невозмутимым лицом.

— В качестве свадебного подарка? — усмехнулась Кэти. — Нет, конечно. Подумай о сплетнях!

Рамон перевел взгляд от ее пылающих румянцем щек к пустой бутылке, стоявшей около той, которую он только что откупорил.

— И сколько ты выпила?

— Чуть больше половины, — гордо объявила она. — Остальное — Габриэла.

Казалось, что Рамон хотел встряхнуть ее. Вместо этого он подошел к широкому окну в углу кухни. Посмотрев на бокал, он медленно выпил вино, а затем уставился в окно: