Благословение небес

– Я не виновата в этом! – восклицала она. – Я вообще не люблю яйца. И даже запаха курятины не выношу. – Она начала красться на цыпочках к насесту, и голос ее звучал умоляюще. – Если вы только разрешите мне взять четыре штуки, обещаю вам, что сама не съем ни одного. Послушай, – добавила она, протягивая руку к кудахтающей курице, – я побеспокою тебя только на одну секунду. Я только просуну туда руку и… а-ай! – закричала Элизабет и замахала рукой, которую больно клюнула курица.

– Вам не требуется получать у нее разрешение, – сказал Ян, приближаясь к ней. Элизабет в ужасе обернулась. – Нужно просто показать ей, кто здесь хозяин. Вы должны решительно подойти – вот так…

И без всяких церемоний он вытащил из-под курицы два яйца, причем курица даже не сделала попытки клюнуть его, то же самое он проделал с двумя другими курами.

– Вы что, первый раз в курятнике? – спросил Торнтон, беспристрастно отметив про себя, как она прелестна с этими спутанными волосами и пылающим от гнева лицом.

– Да, – коротко ответила Элизабет, – здесь очень плохо пахнет.

Он засмеялся.

– Ну тогда все ясно. Они чувствуют ваше к ним отношение – животные и птицы всегда это чувствуют.

Она быстро взглянула на него и сразу ощутила какую-то необъяснимую перемену – он улыбался ей, даже шутил, но его глаза ничего не выражали. До сих пор она видела в них иногда страсть, иногда злость, иногда холод – но это было проявлением чувств. Сейчас же в этих глазах не было ничего.

Элизабет не знала в точности, какого отношения к себе ей хочется, но она была совершенно уверена, что не желает, чтобы на нее смотрели, как на забавную незнакомку.

– Слава небесам! – сказал викарий, когда они вошли в дом. – Если вы не хотите, чтобы ветчина подгорела, посидите пока за столом и не отвлекайте меня, пока я не закончу.

– Мы с Элизабет предпочитаем подгоревшую ветчину, – пошутил Ян.

Элизабет слабо улыбнулась в ответ, но тревога ее возросла еще больше.

– Как вы относитесь к картам? – спросил ее викарий, когда они заканчивали завтрак.

– Я знаю некоторые карточные игры, – ответила девушка.

– В таком случае, когда вернутся мисс Трокмортон-Джонс и Джейк, мы могли бы как-нибудь вечерком сыграть в вист. Ты присоединишься к нам, Ян?

Ян, который в этот момент, стоя у плиты, наливал себе кофе, оглянулся и со смехом сказал:

– Ни в коем случае. – И объяснил Элизабет: – Он мухлюет. Абсурдность предположения, что викарий может мухлевать, вызвала у Элизабет смех, который музыкальным звоном разнесся по комнатам.

– Я уверена, что викарий не может делать ничего подобного.

– Боюсь, что Ян прав, моя дорогая, – признался Дункан, простодушно улыбаясь, – но я всегда играю честно, когда у меня есть партнеры. А мухлевать я себе позволяю только в том случае, когда играю с кем-нибудь воображаемым, например, с Наполеоном на острове Святой Елены.

– Ах, вот оно что! – сказала Элизабет, с улыбкой глядя на Яна, усаживающегося за стол со своей кружкой. – Такое и со мной бывает!

– Так вы играете в вист? Она кивнула.

– Эрон научил меня, когда мне было всего двенадцать лет, но до сих пор он каждый раз обыгрывает меня.

– Эрон? – улыбаясь, спросил викарий.

– Это наш кучер, – объяснила Элизабет, радуясь возможности поговорить о своей «семье» в Хэвенхёрсте. – Но в шахматы я играю лучше, этому меня научил Бентнер.

– А это кто же?

– Наш дворецкий.

– Понятно, – сказал викарий, но что-то заставило его продолжить: – А как насчет домино?

– О, тут специалист миссис Бодли, наша экономка. Мы довольно часто играли с ней, но она всегда выигрывала, потому что относится к игре очень серьезно и даже разработала свою систему. А у меня как-то не вызывают энтузиазма эти плоские прямоугольнички с точками. Шахматные фигуры, на мой взгляд, намного интереснее. Вот где действительно серьезная игра.

Ян наконец решил присоединиться к беседе. Выразительно посмотрев на дядю, он с явной иронией объяснил ему:

– На случай, если ты не догадался, Дункан, леди Камерон – очень богатая молодая женщина. – Этой фразой он охарактеризовал Элизабет как избалованную барышню, привыкшую к тому, что любое ее желание всегда с готовностью исполняет целая армия слуг.

Элизабет напряженно выпрямилась, неуверенная, намеренно он нанес ей оскорбление или же это вышло у него случайно, а викарий сурово посмотрел на Яна, видимо, тоже не одобряя если и не смысл фразы, то, во всяком случае, тон, которым она была сказана.