Благословение небес

Эта внезапная мягкость тона, это полное безразличие вдруг обдали Элизабет ледяным холодом, и в душе ее начало зарождаться ужасное подозрение.

– Если бы я оставила записку, как собиралась, – начала она, – ничего бы этого не случилось. Ян показал бы записку… – Она вдруг умолкла, пораженная новой мыслью: в газете было написано, что, по показаниям свидетелей, Роберт дважды пытался убить Яна, а не наоборот. И если Роберт солгал в этом, то он мог… тогда и все остальное сказанное им – ложь. Уже знакомая боль предательства сдавила ей грудь, отнимая силы, только на этот раз ее предал Роберт, а не Ян. Ян никогда ее не предавал.

– Все это грязная ложь, верно? – с холодным спокойствием спросила Элизабет, сдерживая готовые выплеснуться чувства.

– Он разрушил мою жизнь, – прошипел Роберт, испепеляя ее гневным взглядом, словно это она была предательницей. – И не все из этого ложь. Он действительно посадил меня на свое судно, но в Сан-Делора я сбежал.

Элизабет прерывисто вздохнула.

– А твоя спина? Как это произошло?

– У меня не было денег, черт тебя возьми, – у меня не было ничего, кроме той одежды, в которой я бежал. Я продал себя в рабство, чтобы добраться до Америки, и это, – закричал он, – это свидетельство того, как мой хозяин обращался с рабами, которые воро… которые работали недостаточно быстро.

– Ты хотел сказать «воровали»?! – тоже закричала она, дрожа от ярости. – Не лги мне, хватит. А шахты, шахты, о которых ты говорил, – черные подземные тоннели?

– Я работал в шахте несколько месяцев, – оскалился Роберт, угрожающе надвигаясь на нее.

Элизабет схватилась за ридикюль и отступила назад, но он вцепился ей в плечи и резко встряхнул.

– Я видел страшные вещи, я сам совершал немыслимые поступки – и все это произошло только потому, что я попытался вступиться за твою честь, а ты тем временем, пока я варился в аду, вела себя как последняя шлюха с этим сукиным сыном!

Элизабет попыталась вывернуться, но не смогла. Внезапно ей стало страшно.

– Когда же я наконец вернулся, то узнал из газет, как чудесно жила моя маленькая сестренка, посещая светские рауты, пока я гнил на плантациях сахарного тростника…

– Твоя маленькая сестренка, – воскликнула Элизабет, – продала все, что только можно, чтобы расплатиться с твоими долгами, черт тебя подери! И если бы ты высунул нос до того, как я распродала все, что было в Хэвенхёрсте, то тут же угодил бы в долговую тюрьму! – Ее начала охватывать паника. – Роберт, пожалуйста, – заговорила она, сглатывая слезы и вглядываясь ищущим взглядом в его безжалостное лицо. – Пожалуйста. Ты же мой брат. И частично то, что ты говоришь, – правда. Потому что я действительно в какой-то степени явилась причиной того, что случилось с тобой. Я, а не Ян. Если бы он и в самом деле был жестоким человеком, то обошелся бы с тобой гораздо хуже. Он мог бы сдать тебя властям. Большинство людей так и поступили бы на его месте, и тогда ты провел бы остаток жизни за решеткой.

Роберт еще крепче сдавил ее плечи и упрямо выдвинул вперед подбородок.

Элизабет больше не могла сдерживать слезы, как не могла ненавидеть Роберта за то, что тот хотел сделать с Яном. Она приложила руку к его впалой щеке, глядя на него глазами, полными слез.

– Роберт, – с болью в голосе проговорила она, – я люблю тебя. Думаю, и ты меня любишь. И если ты собираешься удержать меня здесь силой, боюсь, что для этого тебе придется убить меня.

Он отпихнул ее, словно прикосновение к ее коже жгло ему руки, и Элизабет опустилась на кровать, все еще сжимая в руках раскрытый ридикюль. С горечью в сердце от осознания пережитых им страданий Элизабет смотрела, как он мечется по комнате, словно загнанный, зверь. Потом выложила деньги на кровать и отсчитала себе столько, сколько было необходимо на дорогу.

– Бобби, – тихо позвала она. Его плечи напряглись, когда он услышал свое уменьшительное имя, которым она называла его в детстве. – Подойди сюда, пожалуйста.

Элизабет видела, как он борется с собой, продолжая метаться по комнате, потом он вдруг стремительно подошел к кровати и встал перед ней.

– Здесь – целое состояние, – сказала она все тем же печальным мягким голосом. – Эти деньги – твои. Возьми их и поезжай, куда хочешь, Бобби. – Она дотронулась до его рукава и прошептала, вглядываясь в его лицо. – Все позади. Мщения больше не будет. Возьми эти деньги и садись на первый же корабль.