Благословение небес

Хотя, – добавил он под общий хохот, – думаю, что выражу общее мнение, если скажу, что вы можете рассчитывать на полное оправдание, учитывая огромное количество смягчающих обстоятельств.

От стыда Элизабет закрыла глаза, чего не могла себе позволить, когда давала показания. Она убеждала себя, что пусть уж лучше ее примут за безмозглую курицу, чем за коварную неверную жену, но когда, открыв глаза, она увидела, как

Ян удаляется от нее по проходу, ее уже не заботило ни то, ни другое.

– Идем, Элизабет, – сказала герцогиня, – мягко похлопывая ее по руке. – На выходе уже наверняка поджидают газетчики. Так что чем скорей мы уйдем отсюда, тем больше шансов ускользнуть.

Но как только они вышли на солнечный свет, Элизабет поняла, что скрыться им не удастся. Газетчики и толпа зевак преградили Яну дорогу, выкрикивая

«Женоубийца!» и «Злодей!». Вместо того чтобы обойти их, Ян крепко сжал челюсти и пошел напролом, плечами прокладывая себе дорогу. Убитая этим зрелищем,

Элизабет смотрела, как его осыпают оскорблениями.

– О Боже, – простонала она, – вы только посмотрите, что я наделала.

Как только экипаж Яна отъехал, толпа бросилась на поиски новой жертвы. Из здания начали выходить лорды.

– Это она! – закричал журналист «Лондонской газеты», который вел раздел светской жизни, и указал на Элизабет. Толпа хлынула на нее, и тут кто-то схватил ее за руку и потащил обратно в здание.

– Быстрее, леди Торнтон, – произнес незнакомый ей молодой человек, – следуйте за мной. За углом есть другой выход.

Элизабет машинально повиновалась, вцепившись в руку герцогини, и они стали пробираться через толпу лордов назад.

Когда они подошли к другому выходу, герцогиня описала молодому человеку свою карету, и он кивнул.

– Оставайтесь здесь. Никуда не выходите. Я скажу вашему кучеру, чтобы он подъехал сюда.

Через десять минут появилась карета герцогини, и они поторопились укрыться в ней. Элизабет высунулась из окна.

– Спасибо вам, – сказала она молодому человеку, ожидая, что он назовет свое имя. Он приподнял шляпу.

– Томас Тайсон из «Таймс», леди Торнтон. Нет, не волнуйтесь, – успокоил он ее, – я не собираюсь задавать вам вопросов. Приставать к женщинам не мой стиль. – Для убедительности он захлопнул дверцу кареты.

– В таком случае, – сказала Элизабет через открытое окно, силясь изобразить благодарную улыбку, – боюсь, вы не очень преуспеете в журналистском деле.

– Возможно, вы согласитесь поговорить со мной в другое время – без свидетелей?

– Возможно, – неуверенно ответила Элизабет. Кучер щелкнул кнутом, и лошади медленно тронулись с места, вливаясь в транспортный поток, который к этому времени был уже весьма оживленным.

Закрыв глаза, Элизабет откинулась на спинку сиденья. Образ Яна, преследуемого толпой и выкриками «Убийца», терзал ее воображение. С болью в голосе она шепотом спросила у герцогини:

– Как давно его преследуют толпы зевак, проклинающих его имя?

– Больше месяца.

Элизабет издала прерывистый вздох, и в голосе ее зазвенели слезы.

– Если бы вы знали, какой он гордый… Он такой гордый… а из-за меня его обвинили в убийстве. И завтра он превратится в посмешище.

Герцогиня помолчала, потом отрывисто проговорила:

– Он сильный мужчина, и его никогда не интересовало чужое мнение – за исключением, возможно, вашего, Джордана и еще нескольких людей. К тому же осмелюсь предположить, что скорее всего вы, а не Кенсингтон, будете выглядеть дурой в завтрашних газетах.

– Вы отвезете меня домой?

– На Променад-стрит?

Слезы моментально высохли на щеках Элизабет.

– Нет, конечно, нет. К нам домой – на Брук-стрит.

– Не думаю, что вам стоит это делать, – резко сказала герцогиня. – Вы же слышали, что сказал лорд-канцлер. Элизабет колебалась только одну секунду.

– Уж лучше я предстану перед Яном сейчас, чем буду со страхом ждать этой встречи всю ночь.

Герцогиня, которая хотела, чтобы Ян немного пришел в себя после заседания суда, вдруг вспомнила, что ей необходимо навестить больную подругу. Когда они вышли от подруги, герцогиня повеяла Элизабет к следующей подруге. К тому времени, когда они наконец приехали на Брук-стрит, уже почти стемнело, и Элизабет вконец изнервничалась. Когда она вошла в дом, дворецкий окинул ее таким взглядом, словно она не стоила даже его презрения.

Ян, видимо, был уже дома, и слуги знали о ее показаниях в палате лордов.