Каждый твой вздох

Кейт кивнула и послушно пошла рядом. Митчел предположил, что она разгадала его план. Но когда они оказались на террасе, она намеренно или случайно расстроила его замысел, усевшись на каменную балюстраду.

— Митчел…

Она впервые назвала его по имени тихим, мелодичным голосом, но тут же осеклась, словно звук его имени в ее устах доставил ей такое же нежданное удовольствие, как и самому Митчелу. Он прислонился бедром к противоположной балюстраде и сложил руки на груди.

— Что? — откликнулся он, смирившись с необходимостью, прежде чем затащить ее в номер, назвать несколько языков, которыми владел.

— Почему вы называете себя гибридом? — прошептала она, доверчиво подняв к нему лицо.

— Потому что я американец по рождению и европеец по воспитанию.

Она кивнула, словно удовлетворившись ответом.

— У вас есть братья и сестры?

Расстроенный и раздраженный неожиданным оборотом, который приняла беседа, Митчел коротко ответил:

— В общем, нет.

— В общем, нет, — повторила она и шутливо поинтересовалась: — Как насчет отца и матери?

— Тоже нет.

— И вообще никаких родных?

— Да какая вам разница, черт возьми?

— Полагаю, никакой, — пожала она плечами, но в голос закрались нотки грусти и отрешенности. У Митчела сложилось отчетливое впечатление, что по какой-то причине дальнейший отказ отвечать на вопросы станет тяжким доводом против него в том решении, которое она сейчас старается принять.

— У меня есть невестка, племянник и внучатая тетка, — сухо сообщил он, отказываясь признавать существование деда.

— Как у вас могут быть невестка и племянник, если нет ни братьев, ни сестер?

— Куда ведет эта беседа? — спросил он вместо ответа.

— Может, вы служите в ЦРУ или занимаетесь поисками людей, пропавших без вести?

Если бы не усталость и злость, он наверняка рассмеялся бы.

— Ни в коем случае.

— Нет, разумеется, нет, — весело заключила она, вставая, — иначе приготовили бы гораздо более правдоподобную легенду, верно?

Митчел встал и нетерпеливо дернул плечом.

— Вы всегда так любознательны?

Это прозвучало тонко замаскированным упреком и предупреждением отвязаться.

И Кейт отвязалась, в прямом и переносном смысле.

Отвернувшись, она взирала на холодную реальность ситуации, никак не желавшей превращаться в романтическую идиллию, о которой она мечтала несколько минут назад. Все, чего он желал, — провести с ней час-другой в постели. И интересовала она его как вполне подходящий сексуальный партнер. В какой-то момент она вдруг подумала, что, может, стоит довольствоваться этим, но вспомнила, сколько боли, неопределенности и грусти ей придется вынести по возвращении в Чикаго. Не стоит добавлять к этому унижение и угрызения совести!

Язык ее тела читался безошибочно, и Митчел внезапно решил, что на этом и стоит закончить вечер. Так гораздо лучше.

Мало того, он почувствовал нечто вроде облегчения, что закончится именно так. Завтра, когда они будут на Сен-Мартене, он вполне успеет насладиться ею, морально и физически.

— Становится поздно, — спокойно напомнил он. —я заеду за вами завтра в десять.

Вместо того чтобы согласиться, как он того ожидал Кейт покачала головой, откашлялась и пробормотала:

— Нет. Спасибо, но завтра я вполне справлюсь сама.

Митчел решил, что она дуется, и поскольку не выносил надутых женщин, ощутил извращенное удовлетворение, обнаружив, что и она способна капризничать. Да вот только, когда Кейт повернулась и взглянула на него, он понял, что она вовсе не дуется. Просто сказала, что думает.

— До свидания, Митчел, — кивнула она, мягко улыбаясь. — Спасибо за чудесный неповторимый вечер. Я бы не отказалась от него ни за что на свете.

Митчел был настолько обезоружен, что передумал заканчивать вечер подобным образом.

— Нам совсем не обязательно прощаться прямо сейчас, — заметил он.

— О нет, обязательно.

И хотя Митчел был готов изменить свое мнение, все же не позволял загонять себя в угол или принуждать к компромиссу.

— Все потому, что я не захотел поведать вам историю своей жизни, — бесстрастно констатировал он.

— Нет, потому что вы вытянули из меня историю моей жизни, ничего не предложив в ответ.

— Ничего? — поддел он, поднимая брови.

Он напоминал, что вместо биографии предложил ей свое тело, и Кейт пришлось бороться с новой волной соблазна ощущением предопределенности их дружбы, которое уже ис пытывала раньше. Сама не сознавая, что делает, она положила ладонь на его небритую щеку и широко улыбнулась, глядя в полуприкрытые тяжелыми веками глаза.