Рай. Том 2

Проигнорировав упоминание о Мэтте, Мередит попыталась успокоить отца, подумав, что он так разбушевался из-за сегодняшних событий.

— Не стоит доводить себя до удара, — взмолилась она, изо всех сил стараясь держать себя в руках. — Все три бомбы нашли и убрали, никому не причинили вреда…

— Три! — Заревел он. — Три бомбы?! О чем ты говоришь?!

— А ты о чем? — осторожно осведомилась она, но было уже поздно.

— О той ложной тревоге в Нью-Орлеане, — объявил он, и по голосу Мередит поняла, что отец теряет последние капли терпения.

— Так было три бомбы? Когда? Где?

— Сегодня. В Нью-Орлеане, Далласе и здесь.

— А что с торговлей?

— То, чего и следовало ожидать, — сообщила она деловитым и ободряющим голосом. — Пришлось закрыть магазины на целый день, но завтра все образуется. Я уже работаю над планом специальной распродажи. Отдел рекламы хочет назвать ее взрывной распродажей, — попыталась она пошутить.

— А наши акции?

— К концу дня упали на три пункта.

— Но Фаррел?! — с новым приливом ярости потребовал отец. — Тебе нужно держаться как можно дальше от него, черт возьми! Никаких пресс-конференций, вообще ничего!

Он так громко кричал, что Мэтт слышал каждое слово, и Мередит с беспомощной мольбой посмотрела на мужа, но, вместо того чтобы ободряюще улыбнуться ей, он молча выжидал. Ждал, что она откажется выполнять приказы отца, и когда этого не произошло, отвернулся и, подойдя к окну, встал к ней спиной.

— Послушай, — просила Мередит дрожащим голосом, — нет смысла доводить себя до очередного сердечного приступа.

— Не смей говорить со мной как с выжившим из ума инвалидом! — предупредил он, но голос звучал натянуто, и Мередит показалось, что он глотает таблетки. — Я жду ответа насчет Фаррела.

— Не думаю, что стоит обсуждать это по телефону.

— Прекрати заговаривать мне зубы, будь ты проклята! — буйствовал он, и Мередит поняла, что лучше объяснить все начистоту и не пытаться откладывать разговор, поскольку отец из-за ее уклончивости все больше выходил из себя.

— Хорошо, раз ты этого хочешь, — спокойно произнесла она и остановилась, лихорадочно соображая, как лучше все объяснить. Видимо, стоит прежде всего избавить его от тревог по поводу того, что дочь обнаружила подлость, которую он сделал одиннадцать лет назад, разлучив ее с мужем, и потому Мередит начала именно с этого:

— Я понимаю, что ты любишь меня и сделал то, что считал нужным, одиннадцать лет назад, но…

Филип ничего не ответил, поэтому Мередит осторожно добавила:

— Я говорю о телеграмме, которую ты послал Мэтту, Ту, где сообщалось, что я сделала аборт и подаю на развод. Я все знаю об этом…

— Где ты сейчас, черт побери? — с подозрением осведомился отец.

— Дома у Мэтта.

Голос отца дрожал от ярости и еще, как показалось Мередит, от страха. Панического страха.

— Я возвращаюсь домой. Самолет вылетает через три часа. Держись от него подальше! Не доверяй ему!

Ты не знаешь этого человека! — И с уничтожающим сарказмом добавил:

— Попробуй продержаться и не вылететь в трубу до того, как я успею оказаться в Чикаго.

Он с силой швырнул трубку, и Мередит, медленно повесив свою, взглянула на Мэтта, по-прежнему стоявшего к ней спиной и словно обвинявшего ее за то, что она не встала открыто на его сторону.

— Ну и денек! — с горечью пробормотала она. — Полагаю, ты разозлился, потому что я не сказала ему всей правды.

Мэтт, не оборачиваясь, поднял голову и устало потер затекшую шею.

— Нет, Мередит, — упавшим голосом произнес он. — Просто пытаюсь убедить себя, что ты не отступишься от меня, когда он вернется, не начнешь сомневаться во мне или, что хуже, не станешь взвешивать, что приобретешь и что можешь потерять, оставшись со мной.

— О чем ты? — удивилась Мередит, подходя к нему.

Мэтт мрачно, исподлобья оглядел Мередит.

— Все это время я пытался представить, что он сделает, когда приедет и обнаружит, что ты решила остаться со мной. И только сейчас понял.

— Мэтт, — мягко повторила она, — о чем ты?

— Твой папаша собирается выкинуть козырную карту. Он заставит тебя сделать выбор — я или он, «Бенкрофт энд компани» вместе с постом президента или ничего, если ты предпочтешь меня. И я не уверен, — добавил он, прерывисто вздыхая, — какой путь ты выберешь.

Мередит была слишком измучена, слишком устала, чтобы задумываться над еще не возникшей проблемой.