Рай. Том 2

Деревянный мостик через ручей был покрыт толстым слоем снега. Мередит увеличила скорость, чтобы не застрять, и затаила дыхание. «БМВ» ринулся вперед, завизжав шинами и пробуксовывая, и почти подлетел к воротам фермы. Лунный свет отражался от покрытых снегом полей, и в его лучах деревья казались странными, потусторонними призраками, грустным напоминанием о прошедшем лете. Подобно зловещим скелетам они отбрасывали уродливые тени на побеленную стену дома, и Мередит вздрогнула, словно от дурного предчувствия.

Она заглушила мотор и выключила фары. Слабый свет пробивался через занавески в окне верхнего этажа. Мэтт был здесь и еще не лег спать. И, конечно, придет в бешенство, как только увидит ее.

Прислонившись головой к сиденью, Мередит закрыла глаза, пытаясь собраться с мужеством, смело встретить то, что ожидает ее через несколько минут. И в этот момент, сидя одна в машине, слушая вой пурги, Мередит по-настоящему осознала, какая невероятно тяжелая и трудная задача ей предстоит, и впервые за эти одиннадцать лет попросила о помощи.

— Пожалуйста, — прошептала она, — Господи, пусть он поверит мне!

Открыв глаза, она резко села, вытащила ключи зажигания и взяла сумочку. Одиннадцать лет назад Господь ответил на ее молитвы, и Мэтт вернулся, только Мередит не знала об этом и, выйдя из госпиталя, словно забыла о них. И Бог, без сомнения, наказал ее за это!

Истерический смех заклокотал в горле. Поразительно, думала Мередит, выходя из машины, как она ухитряется заставлять всех и каждого злиться на нее, ведь она так старается никому не делать плохого!

На крыльце неожиданно зажегся свет, и ее смех мгновенно улетучился; сердце беспорядочно заколотилось, и Мередит увидела, как входная дверь открывается. Потеряв голову от волнения, она поскользнулась, схватилась за крыло машины, уронила ключи в глубокий снег около правой шины и уже наклонилась было, чтобы поднять их, но тут же сообразила, что в сумочке есть другие, и кроме того, нет никакого смысла рыться в снегу, особенно сейчас, перед самым важным в ее жизни разговором.

В дверях появился Мэтт и, не веря глазам, уставился на поразительную сцену: из машины вышла женщина, как две капли воды похожая на Мередит. Нет… не может быть! Женщина нырнула вниз и исчезла, а через несколько минут появилась снова, осторожно обходя машину. Мэтт схватился за косяк, пытаясь побороть слабость и головокружение. Он уставился на видение, уверенный в том, что из-за гриппа начались галлюцинации, но женщина откинула тяжелую копну припорошенных снегом волос таким мучительно-знакомым жестом, что сердце Мэтта почти болезненно сжалось.

Она подошла к крыльцу и откинула голову, чтобы получше его рассмотреть:

— Здравствуй, Мэтт.

Мэтт решил, что он определенно страдает галлюцинациями. Или просто бредит. Может, просто умирает наверху, в постели. Он не знал, что именно с ним происходит, только ощущал все нарастающие по силе приступы озноба, терзающие его чаще и чаще. Видение улыбнулось… нежно и нерешительно.

— Можно войти? — спросило оно. Женщина выглядела совсем как Мередит, только превратившаяся в ангела.

Бешеный порыв ледяного ветра бросил Мэтту в лицо пригоршню снега и вывел его из оцепенения. Это не чертов призрак, а Мередит, Мередит из плоти и крови, и осознание этого неожиданно послало в кровь невероятную дозу адреналина. В висках забилось возбуждение, по Мэтт, слишком больной, чтобы выпроводить ее или самому замерзнуть до смерти, пытаясь заставить ее уйти, выпрямился, отступил от порога и грубо повернулся к ней спиной, предоставив Мередит делать все что вздумается. Хорошо еще, что потрясение при виде появившейся Мередит придало ему хотя бы немного сил!

— Ты, должно быть, обладаешь инстинктом гончей и упорством бульдога, если решилась приехать сюда в такую погоду, — сообщил он, выключая верхний свет. Голос его звучал хрипло и незнакомо, даже в собственных ушах.

Мередит готовилась к самому худшему, во всяком случае, к гораздо более взрывному приему, чем этот.

— Мне помогли тебя найти, — пояснила она, с тревогой изучая его осунувшееся лицо, потрясенная затопившей сердце неистовой нежностью. Подавляя желание сжать ладонями его лицо и сказать, как ей жаль прошедших лет, Мередит ограничилась тем, что сбросила манто и протянула Мэтту.

— Дворецкий взял выходной, — издевательски бросил он, отступая. — Так что повесь его сама.

Вместо ожидаемого язвительного ответа Мередит повернулась и бросила манто на спинку стула. Мэтт гневно сощурил глаза, мучаясь одновременно от непонятного смущения. Странно… почему она ведет себя так покорно, почти униженно, совсем не то что во время их последней встречи.