Истинные цвета

— Тебе так кажется.

— Чтобы разглядеть талант, вовсе не надо быть нью-йоркским критиком.

— А что нью-йоркские критики считают талантом?

— Хороший вопрос, — пристально глядя на нее, сказала Миранда. — Сегодня к нам на ужин придет Сибил — вот давай и спросим ее об этом.

— Многие критики считают, что природный талант — это способность трансформировать свои творческие импульсы в нечто наглядное, — отведав цыпленка с рисом, сказала Сибил. — Все сходятся на том, что художник становится великим лишь тогда, когда к его природному дару приложены самоотверженность и необузданная жажда творчества. По-моему, всего этого у тебя в изобилии, Изабель.

— Так что же мне делать? Просто писать и писать до тех пор, пока кто-нибудь не обратит на меня внимания?

— Пришло время, — стараясь справиться с собственными чувствами, ответила Сибил, — поискать тебе нового учителя.

Изабель недоуменно посмотрела на Дюранов.

— Решив, что твое призвание — искусство, мы спросили у Сибил, какие учебные заведения и преподаватели больше всего тебе подходят, — сказал Луис.

— И что же?

— Для настоящего художника, — сухо проговорила Сибил, — центром вселенной является Нью-Йорк. Именно там находятся художественные галереи, там работают знатоки, там проводятся крупнейшие выставки. Твое место там, Изабель.

— В Нью-Йорке?

Из-за своего заморского происхождения Изабель чувствовала себя провинциалкой. Такой монстр, как Нью-Йорк, наверняка проглотит ее в мгновение ока.

— В Нью-Йорке в лиге студентов-художников есть один замечательный преподаватель по имени Эзра Кларк. Он совершенный безумец и будет заставлять тебя работать до тех пор, пока ты не запросишь пощады, но педагог Кларк просто гениальный. Я думаю, он именно тот человек, который поднимет твой талант на новый уровень.

— И где я буду жить? — робко спросила девушка.

— Я звонила в лигу, — отозвалась Сибил. — У них масса иногородних, так что у них есть специальная служба, которая помогает нуждающимся в поиске квартиры и подборе соседей по комнате.

— Просто замечательно, — солгала Изабель, хотя совершенно не хотела уезжать из дома. — И когда назначен отъезд?

— Ты побудешь месяц в Барселоне, а потом я встречу тебя в Нью-Йорке. Мы устроим тебя на квартиру и вместе подождем твою соседку. Как, согласна? — отозвалась Миранда.

Встав со стула, Изабель подошла к Миранде и крепко ее обняла.

Глядя на них, Луис радовался от души, но, к сожалению, ни на мгновение не мог забыть тот день, когда в Нью-Йорк уехала другая его дочь. За прошедшие три года Дюраны так и не дождались от нее ни письма, ни открытки, ни даже телефонного звонка. Миранда, не желая воспринимать слова Нины в тот последний вечер всерьез, объясняла ее поведение стрессом, возникшим в непривычной столичной обстановке.

А Луис думал о том, каких разных девочек он воспитал. Одна ценила все, что ни делалось, другая ко всему относилась с пренебрежением. Одна относилась к ним как родная дочь, другая — как злейший враг.

Едва на следующий день Миранда открылась мужу в своей тайной надежде на то, что Изабель сумеет найти Нину, как Луис согласно кивнул. Впрочем, особого энтузиазма он не испытывал. В глубине души он был уверен, что если они и в самом деле найдут Нину, им вряд ли понравится, какой она стала.

Дом, в котором Изабель сняла квартиру, находился в Верхнем Вест-Сайде, на углу Девятнадцатой улицы и Риверсайд-драйв. Изабель здесь нравилось: через дорогу парк, рядом автобусная остановка, да и квартплата терпимая. По их с Луисом прикидкам, если устроиться на приличную работу и экономно тратить деньги, то вполне можно сводить концы с концами.

Миранда предлагала Изабель на обустройство в Нью-Йорке дополнительно снять деньги с банковского счета, который много лет назад открыли для нее Флора и Алехандро, но та наотрез отказалась.

«В конце концов, — говорила себе Изабель, — эти деньги еще пригодятся. Надо же когда-нибудь и «Дрэгон текстайлз» выкупать!»

Квартира, которую подыскала для Изабель Лига студентов-художников, находилась на первом этаже и выходила окнами в переулок. Небольшая спальня, тесная ванная, крошечная гостиная-столовая и, наконец, закуток, громко называемый кухней. Главным недостатком помещения являлось полное отсутствие солнца. И мало того, все здесь было выкрашено в темно-коричневый цвет. Уже через несколько минут пребывания здесь она почувствовала приступ клаустрофобии.