Ангел быстрого реагирования

— Значит, кончился ещё один круг,— сказала она.— Крут Пожирателей Деревьев. Какой будет следующий?

— Не знаю,— ответил Вай-мир, присаживаясь.— Мо­жет, у меня его вообще не будет? Я же хромой, Мерыа.

— Ты великолепный! — уточнила она.— Во-грт никогда не пошлёт тебя в кладовку, пока моё слово ещё хоть что-то значит!

Она встала, приняв задиристую позу.

— Как я выгляжу?

Вай-мир с пристрастием оглядел её. Тяжёлая жизнь в лесу закалила её. Она очень внушительно смотрелась с охотничьей перевязью, с ножом и луком. Волосы на затыл­ке связаны в узел, украшенный двумя когтями Пожирателя Деревьев.

— Во-грт не сможет нам ничего приказывать,— сказала она, вызывающе поводя носом.

— Хм?..— с сомнением ответил Вай-мир.

Мерыа взяла посудину с краской и нарисовала себе на животе три плодознака.

— ОГО!!! И ты ничего не сказала!..— потрясённо вскрикнул Вай-мир. Сразу три женских зародыша у одной женщины — это было неслыханно.

— Были более важные дела,— небрежно ответила Ме­рыа, но она явно была довольна произведённым впечатле­нием.— Во всяком случае, Во-грт ничего нам не может сде­лать. Это Я буду новой предводительницей.

Вай-мир с непроницаемым выражением лица играл с ножом, тоже изготовленным из когтя Пожирателя. Мерыа обняла его голову обеими руками и нежно прижалась но­сом к его носу.

— Во-грт уйдёт вместе с вайа, а с нею — те, кто захочет. А другие выберут лес и племя Стражников. Наши дети сно­ва будут выбирать, и их дети тоже.

Вай-мир поднял нож, так что лезвие сверкнуло в сол­нечном луче.

— Нас ждет хорошая жизнь,— удовлетворённо сказал он.— Может, и короткая, но интересная.

Эва Бялоленьская

Angelidae, или ангелоподобные

Бывшая рыночная площадь Длинный (Длугий) Тарг — сердце старинного Гданьска — в четыре часа утра, как все­гда, была пустынна, безлюдна, очищена от голубей и даже, можно смело утверждать, декотизирована, поскольку все бродячие кошаки Старого города, успешно завершив ноч­ные прогулки, хоровое пение под окнами горожан и посе­щение мусорных куч, вернулись уже в свои дома, подвалы или на старую кошачью базу на Оловянке. Небо румяни­лось на востоке, точно девица на первом свидании. Черда­ки и мансарды старинных каменных домов уже приветст­вовали раннее начало дня, подмигивая глазами-окнами, а в узких ущельях улиц и на просторной площади всё ещё мед­ленно и сонно бултыхалась ночная мгла и сивые испаре­ния, точно в котле неряшливой ведьмы, забывшей снять посудину с огня, перед тем как пойти спать. Почерневший Нептун, расположившийся под (а скорее над) адресом Длинный Тарг, 81, уныло косился с крыши вниз, на вход в ближайшую пивную, а более крупный двойник морского повелителя в фонтане на площади с презрением игнориро­вал это заведение, выплёскивая струйку воды со скучаю­щим и горестно-озабоченным выражением каменного лица.

Какой-то страдающий от бессонницы голубок застонал, прикорнув на лепнине, украшавшей дом, но тут же умолк, возможно почувствовав, как глупо и не к месту разевать клюв в столь раннюю пору. И снова воцарился глубокий покой — сюда не доносился даже извечный шум двигателей с ближайшего шоссе, точно весь старый центр города кто-то укрыл под гигантским чехлом.

Как уже было замечено, ни одна живая душа не могла оценить этот магический раннеутренний час, поскольку даже гражданин, расположившийся в живописной позе на ступенях, ведущих к входу в старинный Дом купеческого собрания, иначе Артуров Двор, не слишком активно взаи­модействовал с окружением. Другими словами, он просто тихо и неподвижно возлежал на холодных ступеньках, опе­рев голову на задницу каменного льва. Столь странное мес­то и положение, похоже, ни в коей мере не мешали оному обывателю, а уж тем более льву.

И только появление двух городских блюстителей поряд­ка, которые возникли из глубины пикассовской перспек­тивы улицы Длинной (точнее, Длугей), выходившей на Длинный Тарг, слегка нарушило застывшее спокойствие псевдостаринной архитектуры. Их башмаки на толстых ре­зиновых подошвах не издавали ни малейшего звука. Стра­жи городского порядка с не слишком уверенным видом пя­лились на изученное до мельчайших подробностей зрели­ще многочисленных витрин кафешек, пиццерий и мага­зинчиков с сувенирами.

— Господи, да тут, блин, прям жуть какая-то,— буркнул один, а другой скривился.

— Ну так сразу и «жуть»... Тихо тут, вот и всё. Никто пус­тые бутылки в стены не швыряет, пьянчуги не вопят во всё горло, вот и тихо... — ответил он и тут же понизил голос, потому что на пустынной улице слова прозвучали как-то странно — глухо, безжизненно, точно тонули в невидимом киселе.