Тайная страсть

Дмитрий уже стоял у подножия лестницы, держа наготове великолепную накидку из горностая, подбитую белым атласом, которую и накинул ей на плечи, прежде чем вручить такую же муфту.

— Ты балуешь меня, Дмитрий.

— Таков был мой коварный замысел с самого начала, малышка, — ответил он совершенно серьезно, хотя в глубине чувственно потемневших глаз таилась улыбка.

Дмитрий сам выглядел блистательно в белом мундире с тяжелыми золотыми эполетами и голубой лентой Ордена Святого Андрея Первозванного через плечо. Россыпь медалей на груди предназначалась специально, чтобы произвести впечатление на Кэтрин. Однако именно он был потрясен и лишился дара речи при виде Кэтрин и не смог отвести от нее глаз, даже когда усаживал в карету, чтобы отправиться на бал.

Она была ослепительна в великолепном наряде и живо напомнила Дмитрию портрет, написанный Анастасией, висевший теперь в кабинете и вызывающий в нем такую неловкость всякий раз, когда он смотрел на картину. Никто в жизни не принял бы эту женщину за горничную, актрису или простую крестьянку, какой ее считал Дмитрий. Да и сам он, сначала увидев Кэтрин на портрете, нисколько не усомнился бы в ее происхождении, и Дмитрий постепенно начинал понимать, что лишь одежда и обстоятельства, при которых они встретились, убедили его, что она не та, за кого себя выдает.

Что, если он ошибается?

Тяжелый ком дурных предчувствий заворочался в груди.

Нет, этого просто не может быть! Но возможно, не столь уж хорошая идея — заставить Кэтрин впервые появиться на публике в таком блестящем собрании.

Он хотел доставить ей удовольствие, показать всему свету и, как предложил Василий, обращаться с Кэтрин, как со знатной дамой, вместо того чтобы держать взаперти. Но внезапно ему стало страшно. Почему Дмитрию неожиданно захотелось ревниво охранять ее и не показывать ни одному человеку? — Полагаю, тебе придется представлять меня знакомым.

Какое же имя ты мне изберешь?

Неужели она прочла его мысли?

— Как, ты сказала, тебя зовут — Кэтрин Сент-Джон?

— Я бы добавила кое-что, но, если ты намереваешься представить меня именно так, было бы невежливо поправлять тебя.

Она явно подшучивает над ним. Откуда вдруг такой легкомысленный тон, да еще когда речь идет о ее имени?

— Катя, ты уверена, что хочешь ехать?

— Остаться дома и никому не показать это божественное платье? Господи, да я уже целую вечность не танцевала на балу! Конечно, я хочу поехать!

Опять она за свое, старается мимоходом упомянуть о прошлой жизни. Конечно, это не может быть правдой, однако она обычно роняла подобные фразы, не задумываясь, без всякой причины, просто в процессе беседы.

Карета остановилась, прежде чем Дмитрий успел решить, что делать: разочаровать ее и отвезти домой или все-таки отправиться на бал и надеяться на лучшее. Зная откровенность и прямоту Кэтрин, можно предположить, что она доставит кое-кому несколько неприятных моментов, а уж сплетни и слухи о ней распространятся с быстротой лесного пожара. Что, если она потеряет терпение и выскажет правду?

— Ты знаешь, как… я имею в виду, ты сумеешь…

— О чем ты так беспокоишься, Дмитрий? — ехидно усмехнулась Кэтрин, прекрасно понимая, что так тревожит князя.

— Ни о чем особенном, — уклончиво обронил он, помогая ей сойти. — Идем скорее. Не хватало еще, чтобы ты простудилась.

Дмитрий проводил Кэтрин в огромный особняк, где лакей подхватил их шубы. По широкой двойной лестнице с резными перилами они поднялись в бальную залу. К этому часу уже почти все гости успели съехаться, однако хозяева еще стояли у входа, приветствуя запоздавшую пару. Дмитрий представил спутницу как Кэтрин Сент-Джон.

Наконец Кэтрин получила возможность оглядеться и была потрясена почти варварской роскошью. Комната отличалась поистине гигантскими размерами, а несколько хрустальных люстр заливали ее бриллиантовым сиянием.

Лучи света отражались от бесчисленных драгоценных камней и золота, переливавшихся на дамах. Здесь собралось не менее двух сотен самых избранных членов общества. Почти половина танцевала, остальные, собравшись в группы, беседовали или прогуливались по зале.

Официанты разносили подносы с напитками, но Кэтрин ничего не хотелось, Дмитрий осушил бокал шампанского и поставил его обратно на поднос. Кэтрин невольно улыбнулась:

— Нервничаешь, Дмитрий?

— Какие у меня могут быть причины нервничать? г — О, не знаю. Вероятно, боишься, что я опозорю тебя перед твоими приятелями. В конце концов что может знать какая-то крестьянка о правилах этикета? Платье еще не делает человека, и даже в бальном наряде простолюдинка не может стать княгиней.