Любовь и месть

— У вас больной вид, вам плохо? — спросил фермер с искренним беспокойством.

— Нет, у меня все хорошо, спасибо, — попробовала заверить его Шиина, но она действительно неважно себя чувствовала. Это можно было назвать как угодно, но только не хорошо.

— Вы новая жена сэра Джеми? Какой смысл отрицать это?

— Да.

Мужчина понимающе кивнул.

— Он уже скоро вернется. Значит, вы выехали его встречать?

— Я… я.

— Послушайте, у вас действительно нездоровый вид. Зайдите к нам и отдохните. Моя Джэнет даст вам настойки.

Шиина позволила ему отвести лошадь к небольшой ферме. Он помог ей спуститься на землю и повел в дом. Внутри было темно, окна занавешены плотной материей. В центре единственной комнаты горел огонь. Когда плетеную дверь закрыли, она ощутила приятное тепло.

Джэнет, краснолицая женщина, быстро отставила в сторону обед, приготовлением которого была занята, и подошла к Шиине.

— Жена сэра Джеми! Я видела вас во время свадьбы, но не ожидала вновь увидеть так скоро.

— Она не очень хорошо себя чувствует, Джэнет, ты бы напоила ее своей целебной настойкой, — объяснил фермер.

— Ох, бедняжка, — посочувствовала Джэнет. — Пока я принесу вам настойку, присядьте к огню и немного согрейтесь. Сегодня и впрямь холодный день.

Шиина присела на табуретку к огню и с благодарностью взяла виски. Фермер и его жена стояли рядом, в их глазах светилось беспокойство за нее. Шиина заметила, что комната очень бедно обставлена, там были только две табуретки, стол, кровать, являющаяся одновременно и комодом, несколько сундуков для хранения продуктов и немногочисленная кухонная утварь. Эти пожилые люди жили очень скудно, но в то же время было видно, что вполне счастливо.

Шиина подумала — были ли они настроены против нее? Ведь, как утверждал Блэк Гэвайн, ее не любили все. Они вели себя вполне дружелюбно, хотя почти наверняка хорошо знали Хэмиша Мак-Киннона.

— Почему вы так добры ко мне? — внезапно спросила Шиина, все ее чувства и мысли вылились в этом вопросе.

Мужчина искренне удивился.

— А как же иначе?

— Но я же из Фергюссонов, — резко сказала она. — Не надо притворяться, что вы не знаете.

— Притворяться? — мужчина усмехнулся. — Вы действительно так думаете?

— Но тогда вы должны ненавидеть меня, как и все другие.

— Я ничего не знаю насчет других, как вы говорите. Я же сужу о каждом человеке по его заслугам. С какой стати я должен обвинять вас, что вы родились в клане Фергюссонов? Да и теперь вы Мак-Киннон. Вы родите лэрду сына, и когда-нибудь ваш сын тоже станет лэрдом. Вы теперь одна из нас, разве вы сами это еще не почувствовали?

Шиина этого не чувствовала и не верила, что это когда-нибудь станет возможным. Она чувствовала себя одиноко, в полной изоляции; она не принадлежала ни к Мак-Киннонам, ни к Фергюссонам. Подумав об этом, она вдруг поняла, что никогда не сможет вернуться домой, по крайней мере пока будет продолжаться вражда, пока она будет носить имя Мак-Киннон. Среди Фергюссонов она столкнулась бы с тем же самым, что ей пришлось выносить среди Мак-Киннонов. Так что же ей делать?

Едва Джеми слез с лошади и передал своего коня конюху, как дорогу ему преградила Джесси Мартин. Ему была совсем не по душе эта задержка, и он не хотел устраивать сцену с Джесси в присутствии своих людей. Единственным его желанием было лечь спать, так как он страшно устал, проехав весь путь до Ангюсшаера без остановки, и весь обратный путь они тоже не останавливались.

Это была просто бездарная потеря времени. Он и сам не знал, чего ожидал достичь своим разговором с Дугалдом. Его нехотя приняли, он выслушал, как бушевал и ругался Дугалд, и уехал оттуда, так и не придя к какому-либо решению. Проблема заключалась в том, что он недостаточно хорошо знал Дугалда Фергюссона, чтобы разобраться, то ли тот так искусно врал, то ли говорил правду. Ведь даже находясь в ярости, он мог лгать и притворяться.

В искренности его гнева Джеми не сомневался. Очевидно, Айан все-таки умер по дороге домой, как того и опасалась Шиина. Джеми передал Дугалду щедрую сумму денег в качестве компенсации, как обычно делал, когда кто-нибудь погибал в результате несчастного случая. Но это не смягчило ни Дугалда, ни его кузена Вильяма Мак-Афи, который настоял на своем присутствии во время их встречи.

Джеми вспомнил, как Найал с отвращением говорил о Мак-Афи, да и Шиина его терпеть не могла. Джеми также почувствовал сильную неприязнь к Вильяму Мак-Афи. Если бы не долговязая тощая фигура этого человека, Джеми, возможно, поверил бы слову Дугалда, что он не совершал набега на земли Мак-Киннонов в ту ночь. Но как только Джеми упомянул о рейде, на лице сэра Вильями Мак-Афи появилось такое неприкрытое удовлетворение, что этого нельзя было не заметить. Джеми очень хотел поговорить с Найалом, но Найала нигде не было видно.