— Слушайте, вы!.. Мне известна ваша репутация, оказывать на меня давление я не позволю!
Джеймс поднял бровь.
— Полно, дружище. Какое давление, с чего вы взяли? Людей я либо игнорирую, либо… впрочем, думаю, до этого дело не дойдет.
На щеках Альберта проступила краска.
— Тогда перейдем к делу, Мэлори. Зачем вы пришли?
— Знаете, слухи — странная вещь. Они либо возбуждают любопытство и забавляют, либо приводят в ярость — каждого по-своему.
— Мне известно о слухах весьма щекотливого свойства. Того, кто их распустил, следовало бы пристрелить. Но увы, все эти слухи — правда.
— Позвольте с вами не согласиться. К счастью, далеко не все они — правда.
— Значит, ваш сын намерен отрицать свою вину? Каким же трусливым…
— Воздержитесь от клеветы, Баскомб, — перебил Джеймс. — Я могу воспринять ее как личное оскорбление.
Эти слова он произнес почти равнодушно, даже чуть лениво, но Альберт побледнел, запнулся и выпалил:
— Речь идет о судьбе вашего и моего внука!
— Будь он действительно моим внуком, мы бы не тратили времени на разговоры.
— Истина рано или поздно станет очевидна, — уверенно заявил Баскомб.
— Безусловно, но не та истина, которой вы ждете, и, боюсь, это случится слишком поздно. Поэтому я привез вам для разнообразия еще несколько доказательств.
— Вы мне угрожаете убийством? — насторожился Альберт.
Джеймс расхохотался, и рассмешил его не только нелепый вопрос, но и возмущенный тон собеседника.
— Не знаю, что вам наговорили обо мне, Баскомб, но, похоже, изрядно приврали. Напрасно вы верите сплетникам на слово. Не все слухи правдивы.
— Сомневаюсь, — пробормотал Альберт.
— Как вам угодно. Но как я уже сказал, из-за прокатившихся по городу слухов о том, что Джереми женится на вашей дочери, мой дом на этой неделе осадили разъяренные поклонники вашей дочери, не подозревающие, что Джереми живет в собственном доме. Почему-то они искали его под моей крышей. Был и еще один поклонник, и он-то гостил у меня, к моему глубокому сожалению. Он приходится родственником моей жене. Отделаться от него не удалось.
За дверью раздалось покашливание, но Альберт сделал вид, будто ничего не слышал.
— И что же? — нахмурившись, спросил он.
— Так вот, вообразите мое удивление, когда все они заявили, что у них больше прав на Эмили, чем у Джереми, поскольку им она досталась первым.
— Досталась? На что это вы намекаете? Джеймс снова вскинул бровь.
— Вы предлагаете мне изъясняться в выражениях, недопустимых в приличном обществе, Баскомб?
Хозяин дома гневно вспыхнул, вскочил, наклонился над столом. Сжатые кулаки побелели.
— Если вы считаете, что такие гнусные намеки не требуют доказательств, лорд Мэлори…
— А где же ваши доказательства?
Альберт снова побагровел, но на этот раз потому, что ему было нечего сказать. Джеймс артистически выдержал паузу, за время которой Альберт с ужасом осознал, что поверил дочери на слово.
Наконец Джеймс заговорил:
— Предлагаю пригласить сюда вашу дочь и послушать, что она скажет в свое оправдание. Вернее, не предлагаю, а настаиваю.
— Настаиваете? Но такие разговоры непозволительно вести девушке в столь нежном возрасте…
— Вздор! Она сделала все возможное, чтобы ее тайна стала известна всему городу. Уж не думаете ли вы, что заставите моего сына жениться на ней без каких-либо объяснений с ее стороны? Я привез мое доказательство — всех троих джентльменов, которые утверждают, будто близко знакомы с вашей дочерью.
— А почему вы не привезли своего сына? Если Эмили придется пройти через такое унижение, я тоже хочу услышать, что скажет по этому поводу ваш сын.
— Он просто объяснит вам, что незнаком с девушкой. Так зачем было везти его сюда ради краткого ответа? Это вы выдвигаете требования, Баскомб, а не я. Не забывайте об этом.
Широкими шагами Альберт промаршировал к двери и велел лакею позвать Эмили. Увидев троих незнакомцев, он отрывисто произнес:
— Входите. Я предпочитаю выслушать вас прежде, чем спустится моя дочь.
Все трое вошли в комнату. Единственный свободный стул занял Дрю. Эндрю неподвижно застыл возле него, актер отошел к окну в поисках выгодного освещения. Как актеру, ему было свойственно заботиться о внешних эффектах.
Эндрю был совершенно спокоен. Джеймс удивился, узнав, что он действительно готов жениться на Эмили. Ему хотелось пожелать Эндрю удачи, но он предвидел, что с лживой женой-интриганкой славному малому не видать счастья как своих ушей.