Ангел

— А как звали подругу моей матери?

— Дора Кармин.

— Она по-прежнему живет здесь? Финеас утвердительно кивнул:

— Я только что побывал у нее, и она все подтвердила.

— Но ведь вы ничего не сказали ей про меня, не так ли?

— Разумеется. Я представился сотрудником мэрии, собирающим материалы о росте преступности за последние двадцать пять лет.

Ангел тупо уставился в пол.

— Она не сказала вам, жива ли еще моя мать?

— Анна О'Рурк жива и здорова.

— Надо думать, она вернулась в Ирландию, как и собиралась?

— По словам миссис Кармин, Анна О'Рурк так и осела в Сент-Луисе. Она по-прежнему верит, что в один прекрасный день вы появитесь, живой и невредимый. Она живет в девяти кварталах отсюда, в одном из старинных особняков. И уже восемнадцать лет замужем за богатым банкиром. Он женился на ней, будучи вдовцом с двумя детьми. У них есть и общие дети, так что у вас куча братьев и сестер. Кстати, она до сих пор готова заплатить за любую информацию о вас.

Ангел угрюмо взглянул на сыщика:

— Надеюсь, вы не станете претендовать на эти деньги?

— Я и так уже поступился деловой этикой из-за вас. Но не намерен делать это еще раз.

— Отлично. Финеас нахмурился:

— Похоже, вы не собираетесь навестить свою матушку?

— Совершенно верно. Она обрела покой в новой семье. И я не хочу беспокоить ее.

Финеас с минуту смотрел на него, потом пожал плечами:

— Возможно, вы и правы. В конце концов, ведь это ваша мать. Может, и лучше, если она никогда не узнает, что произошло с ее первенцем…

— То, что с ним произошло, вряд ли ей понравится.

— Истина редко бывает настолько неприятна, как порой кажется. Возможно, ваша мать готова к самому худшему. Ангел нахмурился:

— Очень сомневаюсь, что она обрадуется сыну вроде меня.

— Не слишком ли строго вы себя судите? Да по сравнению с теми, за кем мне частенько приходится гоняться, вы просто святой. Вы оказались на Западе не по своей вине, но вполне освоились с жизнью в тех местах. Я бы даже сказал: неплохо в ней преуспели.

— Но кого интересует ваше мнение?

Финеас, пожав плечами, протянул своему клиенту листок бумаги.

— Если вы все же передумаете, вот адрес. Счет я занесу вам в гостиницу. Да, довольно любопытно — Ангел О'Рурк.

Глава 34

— Ну а теперь мы можем поговорить? Касси откинула голову на обтянутый плюшем подголовник, — в этот момент поезд отходил от перрона. Она вдруг подумала, что должна быть благодарна судьбе за то, что частный пульмановский вагон ее мамы как раз нынешним утром прибыл на вокзал Сент-Луиса, иначе Катарина всю дорогу вымещала бы на ней свое недовольство. И еще ей следовало благодарить мать за то, что та не стала требовать немедленных объяснений, зайдя утром в комнату Касси и увидев дочь едва держащейся на ногах от усталости, а ее ночную рубашку — на полу; пол же был усеян оторванными пуговицами, половина которых совершенно не соответствовала тем немногим, что еще держались на сорочке дочери.

Тогда Касси лишь произнесла:

— Я хочу сегодня же уехать домой, но сначала мне надо хоть немного поспать.

— Ты не хочешь сказать мне почему?

В голосе Катарины звучал сарказм. Она явно ожидала подробных объяснений, поэтому ответ дочери несколько озадачил ее.

— Я не хотела бы об этом говорить, — коротко сказала Касси.

Мать была настолько удивлена, что, не найдя слов, оставила дочь в покое. Когда же Касси наконец поднялась, Катарина сообщила:

— Я уже договорилась, чтобы наши новые туалеты, когда они будут готовы, отправили на ранчо.

Но Касси прекрасно понимала: ей не удастся отмолчаться, придется объясниться с матерью. И готова была даже солгать, если получится. , — О чем же ты хочешь поговорить, мама?

— Начнем хотя бы с того, почему это мы вдруг сорвались с места именно сегодня, а не уехали спокойно на следующей неделе, как собирались?

— Мы уже все купили и закончили примерки. Для чего же торчать тут еще неделю? Чтобы тащить все эти тряпки на себе? В такую холодную погоду даже нельзя толком погулять по городу. Да на следующий день ты бы уже не знала, куда себя деть от скуки и скорее всего сама бы предложила уехать.

— Я никогда не скучаю в городе, ни в теплую, ни в холодную погоду, как, кстати, и ты. Сделаешь еще одну попытку? Или посчитаем эту неудачной разминкой и станем говорить правду?

— Но почему ты думаешь…

— У меня пока еще есть глаза, девочка. И я заметила твоего головореза в вестибюле гостиницы.