Замок храпящей красавицы

Подарив Марфе грошовую ювелирку, Алла Константиновна указала Ермоловой на ее место, без слов произнесла: «Ты актриса, звезда, но для меня ты всего лишь женщина, нанятая выполнять каприз семьи Верещагиных, некто вроде помеси горничной, шута и балаганной танцорки».

Это было уже слишком. Марфа схватила со столика ножницы, спрятала их в клатч и пошла за сцену, туда, где лежал страховочный пояс для Карлсона.

Глава 18

– Я хотела проучить гаденыша, – шептала Марфа, – решила выставить его полным идиотом! Люди не знают, какой Вересаев трус! Он даже тараканов боится! Смешно! Увидит прусака и впадает в истерику. Я полагала, что, когда петля оторвется, мерзавец прилюдно обосрется. В прямом смысле слова наложит в штаны. Спектакль прервут, люди в зале загогочут, Филипп Леонидович всегда зовет журналистов, правда, с желтой прессой Верещагин дел не имеет, приглашает корреспондентов из серьезных изданий. Надо же быть столь наивным! Да большая часть «умных» репортеров служит на два фронта, утром пишет в какой‑нибудь «Экономический обозреватель», а вечером строчит под другой фамилией в «Желтуху». Про обделанные с испугу штаны Вересаева узнает вся страна! Всякий раз, когда он будет возникать на экране, зритель станет подсмеиваться: засранец с микрофоном! У людей карьеры от меньшего рушились! Владельцу канала не нужен ведущий шоу с таким имиджем. Ну и представление Верещагина накроется медным тазом. Пустячок, а приятно. Да змеенышу повезло немерено, что он спланировал на кровать, даже пискнуть не успел!!!

Лицо актрисы исказила злая гримаса.

Я укоризненно покачала головой:

– Навряд ли Филипп Леонидович заплатил бы гонорар труппе, если бы представление не состоялось. Ты не подумала о деньгах, когда бросилась портить страховочный ремень?

Ермолова нервно повела плечами.

– Такая обида меня охватила!

– Ты очень рисковала, – продолжила я.

– Чем? – рассердилась Марфа. – Если ты сейчас снова вспомнишь о вознаграждении за работу, то повторяю, из моей головы начисто вылетели мысли о деньгах. Я представляла рыдающего от ужаса, обделавшегося дерьмом на глазах у массы народа Вересаева и радовалась до дрожи.

– Тебя могли поймать в тот момент, когда ты подрезала нитки, – вздохнула я, – Михаил Степанович постоянно находится за кулисами.

– Но ведь никто ничего не заметил! – воскликнула Марфа. – Мне повезло! Бутафора за кулисами не оказалось! Я быстренько ножничками поработала и удрала. А после спектакля испугалась! Вдруг Михаил Степанович сообразит, что неспроста нитки порвались! Тревожно на душе стало! Я решила, пока народ жрет и пьет, за кулисы сбегать и штаны Карлсона в своем чемодане спрятать. Не велика потеря для Верещагина, о рваных портках хозяину не доложат. Побежала потихоньку искать брюки, а их нет на столе за кулисами! Куда подевались? Все лежит, а штаны исчезли!

Я кивнула. Михаил Степанович успел отнести испорченный реквизит к Фаине на склад, я увидела штаны Карлсона там. А вот Марфа не подумала о Фае.

– Все перерыла! – частила Ермолова. – Нету! Хотела уйти незаметно, слышу из коридора шаги, странные такие, топ‑топ, шмур‑шмур. Ну, словно пьяный ползет! Я аккуратно в коридор глянула. Ба! Муркин! Петруччио меня не заметил, я его спину видела. Муркин умеет связи заводить. А я стеснительная, мне и в голову не придет с олигархами корешиться.

– Петр был один? – насела я на Марфу.

Ермолова кокетливо прищурилась, похоже, у нее все жесты, гримасы и ужимки старательно отработаны перед зеркалом, но почему она решила, что ей идет изображать близорукость?

– Никого рядом не было, – сказала актриса, – я еще подумала, что Муркин идет как‑то неуверенно, небось хорошо выпил, вот и захмелел, куда же он рулит? Топает к Верещагину в дом, «альбертиками» сияет, пижон!

– «Альбертиками»? Что это за звери? – удивилась я.

Марфа снова прищурилась и чуть отодвинулась от меня.

– Фирма «Альберт Альберти»^[5] . Производит самую дорогую мужскую обувь и аксессуары. Отличительный ее признак – выложенный перламутровыми пластинками вензель «АА». Он присутствует везде, на любых кожаных изделиях фирмы. На ботинках этот знак помещен в углублении между каблуком и носочной частью, там зона, которая при ходьбе не касается пола, остается всегда не тронутой.

– Вроде красной подошвы от Лабутен на женских туфельках, – кивнула я.

---

5 Название выдумано автором, любые совпадения случайны.