Мне стало душно. От бронежилета исходил жар. Может, пластины, греясь всю ночь у батареи, до сих пор не остыли?
– О чем ты?
Герман подпер голову рукой:
– Стрелок же сказал: ключ у Мартина. В погребе бабушки Гусыни лежит письмо от Тима-плотника. Еще сюда примешаны семь ворон на семи холмах.
– Семь холмов – это Москва, – предположила я. – Город на семи холмах – столица России. А кто такие семь ворон?
– Может, это название улицы? – высказал свое мнение Герман.
– Не припомню такую, – поежилась я. – Семь ворон! Я коренная москвичка и не слышала ничего похожего.
Герман бойко застучал по клавиатуре.
– Вот, – спустя некоторое время заявил он, – есть трактир «У бабушки Гусыни». Слышала?
– Нет. А адрес какой? – встрепенулась я.
– Седьмая Вороновская улица, дом сто десять, – торжественно заявил Герман.
– Семь ворон! – подпрыгнула я. – Можешь показать по карте?
Компьютерщик вцепился в одну из пяти мышек, лежавших на его столе, я уставилась в экран.
– Спасибо, надо же, совсем просто, – выдохнула я. – Дай мне свой номер телефона. У меня есть приятель, владелец фирмы, которая занимается интересными делами. Могу тебя с ним свести, Максу нужны толковые сотрудники. К сожалению, я сама временно лишилась мобильного. Сейчас поеду, куплю новый и пришлю тебе смс, а заодно скину телефон Макса:
Герман черкнул несколько цифр на листочке, я протянула ему визитку.
– Тебе придется доложить о загадке снайпера начальству. Кажется, твой босс не обратил на нее внимания.
Герман крутанулся на стуле:
– Левчик инициативу не приветствует. Даже если я и намылюсь в его кабинет, помощник тормознет. Субординация! Не имею права с суконным рылом в калашный ряд! Не спрашивают – молчу.
– Надо хоть Гладкова предупредить, – вздохнула я.
– Это без меня, – скривился Герман, – Пашка хороший мужик, но дурак и ничего не решает.
Я вышла в коридор. Первым делом надо купить новую трубку, сейчас по пути зарулю в магазин. Однако милейший Лев Георгиевич правда ноль в профессии: не среагировал на загадку и не заметил, что я взяла мобильный Валентины.
Глава 9
Из двери кабинета высунулся Арсений.
– Евлампия, извините, – улыбнулся он, – я вас провожу.
– Мне нужен Павел, как к нему пройти? – спросила я, когда мы шли по коридору.
Сеня опустил глаза:
– Лев Георгиевич очень нервничает, у него взрывной характер. Сначала злится, орет, всех увольняет, потом успокаивается и начисто забывает о конфликте.
– Супер, – не удержалась я, – великолепное качество для руководителя.
Арсений взял меня под руку:
– Наше управление создано недавно, у него особый статус, это не нравится ряду людей. И сам Лев Георгиевич кое-кому не по вкусу, а меня многие считают лизоблюдом, не понимают, что я сотрудников защищаю. Вот вам сегодняшний пример: шеф понял, что дело снайпера почти провалено, и… уволил Гладкова.
– Как! – ахнула я. – За что?
– Паша попал под горячую руку, я же говорил, – напомнил Сеня. – И как должен поступить я, которому велено немедленно подготовить приказ об его увольнении, да еще с формулировкой про профессиональное несоответствие?
– Вот сукан! – вырвалось у меня любимое ругательство Кирюшки.
– Евлампия! – укоризненно покачал головой Сеня. – Странно слышать из ваших уст подобное! Я не буду пока ничего делать. Если через десять минут притащу шефу приказ, он его сгоряча подмахнет и Павел очутится на улице. Понимаю, что Гладков ваш приятель и, наверное, вам не понравится правда о нем: Паша хороший служака, дотошный, аккуратный, честный, исполнительный. Последний эпитет – ключевой: «исполнительный», понимаете? Гладков приучен действовать по инструкции. Если ему отдан приказ, он выполнит его быстро и качественно, но творческой жилки у него нет. Павел не сделает карьеры, ему никогда не прыгнуть высоко, не хватит ни фантазии, ни, уж извините, бюрократической хитрости. И он не из тех людей, за кого горой встанут коллеги. В сентябре Лев Георгиевич хотел уволить эксперта Кузина, так в управлении бунт поднялся. У Кузина глаз – рентген, он видит пылинку на месте происшествия, а потом сидит ночами в лаборатории, пытаясь понять, откуда она залетела.
– Не понимаю, к чему этот разговор, – нетерпеливо перебила я излишне болтливого Арсения.
– Кузина уважают за профессионализм, другого кандидата на вылет, Романа Быстрова, любят за веселый нрав и щедрость, а Гладков середнячок, о нем переживать не станут, – улыбнулся помощник босса. – Да и друзей особых у Павла на службе нет. Что будет, если его выкинут? Никакой лучезарной перспективы для него не вижу, станет охранником в магазине продуктов. Понимая, что впереди у Гладкова отнюдь не радужное будущее, я сегодня приказ не составлю. Через день Лев Георгиевич остынет и забудет о поспешно принятом решении. Но чтобы вот так манкировать прямыми распоряжениями шефа, нужно состоять с Райкиным в хороших отношениях. Я не подхалим, я просто спасаю сотрудников управления. Моя угодливость по отношению к начальству имеет не личные причины, я ангел-хранитель коллег, а они меня терпеть не могут.