Бабочка в гипсе

В районе трех утра у Гали отказали тормоза, и она пригрозила Нине: «Если не скажешь правду, завтра прямиком порулю к следователю и скажу: «Извините, солгала, я свояченица преступника. Его жена в курсе похождений мужа». Тебя посадят, а детей отправят в приют! Впутала меня в дело об убийствах, использовала втемную, получи достойный ответ». Галина думала, что робкая, неумеющая возражать Ниночка испугается, заплачет и выложит правду, но та вдруг метнулась в другую комнату и вернулась… с винтовкой в руках. «Я занималась стрельбой не один год, – на удивление спокойно заявила она. – Да и Фил меня многому научил, он снайпер от Бога. Только посмей растрепать Белову про фиктивный развод. Прихлопну тебя, как таракана. Муж приказал детей растить, поднимать на ноги, я на все ради исполнения его воли готова. Вон отсюда! Ты мне больше не сестра».

В этом месте рассказа Галины мне, много чего повидавшей, стало не по себе.

– Однако! Сильное заявление.

Исайкина пощупала рукой воду в ванночке:

– Очень я тогда испугалась, умчалась к себе, затаилась. Все боялась: дадут в газетах рассказ о Медведеве, опубликуют его фото, мои сослуживцы узнают Филиппа, и пойдут сплетни. Я очень гордилась зятем, на столе в сестринской держала снимок семьи сестры в полном составе.

Наверное, от нервного возбуждения Исайкина стала рассеянной и попала под машину. Ногу ей ампутировали в родной клинике, ухаживали коллеги за медсестрой безупречно, но Галя решила все же сообщить Нине о несчастье и попытаться наладить с ней отношения. Дозвониться до сестры не удалось, дома у нее никто трубку не снимал, мобильный же отвечал: «Данный номер не обслуживается».

В августе Галя самостоятельно добралась до отчего дома и была встречена некогда приветливыми соседями очень агрессивно.

– Съехала Нинка, забрала детей и бабку, – объявили тетки во дворе. – Зять твой убийца, нас милиция опрашивала. Хоть Филька и в разводе с женой, да мальчишки у них общие, а мы не хотим, чтобы сыновья преступника с нашими ребятами играли. Заперла Нинка квартиру и смылась, адреса не оставила. Надеемся, продаст она жилплощадь, хата хорошая, из двух составлена, да ты знаешь, что после свадьбы Нина вашу «двушку» с медведевской «однушкой» соединила, лакомый по нынешним временам кусок.

Галя уехала домой ни с чем. Со временем она выучилась на мастера по педикюру, ушла из клиники и устроилась в салон. Представляете ее негодование, когда некоторое время назад в кабинет вошла Нина.

– Шум ни тебе, ни мне не нужен, – быстро заговорила она, – выслушай меня тихо.

– Убирайся, – сквозь зубы процедила Галя.

Младшая сестра замотала головой:

– Нет. Я по записи. Если сейчас удалюсь, администратор на рецепшен удивится: почему клиентка ушла. Могла бы прийти к тебе домой, но специально выбрала работу, отсюда ты меня не выпрешь.

– Ты стала весьма предусмотрительной, – зло заметила Исайкина. – Наверное, тебе что-то понадобилось?

– Я нахожусь в трудных обстоятельствах, – кивнула Нина. – У Прасковьи Никитичны после суда над Филом случился инсульт, она теперь слегка не в себе. Я ей ничего объяснить не могу. Один день она вроде ничего, потом неделя безумия. Сына обзывает Гитлером, говорит, что он много людей уничтожил, меня считает своей дочерью. Дурдом на выезде.

– Думаю, Прасковья Никитична нормальна, – перебила Галя, – а Филипп серийный убийца.

– Не пори чушь, – зашипела Нина, – лучше помоги! Возьми моих ребят на время.

Исайкина рассмеялась:

– За дуру меня держишь? Нет уж, сама плыви против течения. Один раз я пошла у вас на поводу и чуть в сообщницах у киллера не оказалась. И зачем тебе от сыновей избавляться?

– Надо, – загадочно ответила сестра.

– Нет уж, – категорично отказалась Галина, – дважды на одни грабли не наступаю. Снова втемную использовать меня хочешь.

– Мне надо, – отчеканила Нина.

Галя задрала брючину:

– Где ты была, когда я в больнице валялась, а потом, обливаясь слезами, к протезу приспосабливалась?

– Ты на свободе живешь, а Фил срок мотает, – возразила Нина.

И Галина поняла: младшая сестра сейчас еще сильнее любит мужа. Ничьи несчастья, даже ампутированная нога сестры, для Силаевой не важны.

– Убирайся, – приказала Галя.

Но Нина лишь поудобнее устроилась в кресле.

– Ладно, расскажу тебе правду.

– Не хочу ее знать, – возмутилась педикюрша.

– А придется, – нагло заявила Силаева.

– Пошла вон! – закричала Галя.