Бабочка в гипсе

Шмыгая носом, Нина убежала, Галя начала отделять колготки от пододеяльников. Только сейчас ей в голову пришла мысль: сердце сестры занято исключительно Филиппом, другим там места нет. Ниночка родила сыновей, выполняя желание обожаемого супруга, она бы с большим удовольствием жила с Медведевым вдвоем.

Глава 18

Через пару месяцев после той истории Нина приехала к Гале. Странное дело, сестра прибыла одна, без малышей.

– А где дети? – удивилась Галочка, открыв дверь.

– С бабушкой остались, – пояснила мать, – при них не поговорить. Мы разводимся.

– Замечательно, – не вдумываясь в слова сестры, сказала Исайкина. – Чаю хочешь?

– Мы разрываем наш брак, – повторила Нина.

– Кто? – подскочила Галя.

– Я и Фил, – уточнила гостья.

– Невероятно! – заорала старшая сестра. – Что случилось?

– Не сошлись характерами, – дрожащим голосом сообщила Ниночка. – Я пришла попросить тебя об одолжении. Фил оставляет нам квартиру, он не претендует ни на квадратные метры, ни на мебель, обещает платить хорошие алименты. Но ему негде жить, а у тебя есть пустая «двушка» в Прямом переулке. Ты знаешь Фила, он не способен на глупости, пусти его к себе.

Галя без всяких колебаний согласилась:

– Пусть въезжает, им там с Прасковьей Никитичной места хватит.

– Его мать останется со мной, – уточнила Нина. – Фил уходит один.

– Немедленно рассказывай, что у вас стряслось, – приказала Галя.

– Не сейчас, – прошептала Нина, – мне очень тяжело.

Но даже после официального развода младшая сестра не спешила откровенничать со старшей. Судя по тому, что Нина не работала, Галина поняла: Фил по-прежнему содержит семью, и решила поговорить с бывшим зятем. Вот только Медведев не шел на контакт, ссылался на нехватку времени. В конце концов Исайкина рассердилась: она предоставила Медведеву квартиру, не брала с него ни копейки, взамен нужно только проявить к свояченице хоть толику уважения и рассказать ей, что случилось в образцово-показательном семействе.

Любопытство кусало Галочку хуже красных муравьев, и она решила нагрянуть к Филу в выходной день, утром, и заставить сказать правду.

У нее был дубликат ключей, ровно в семь она вошла в «двушку», бесцеремонно распахнула дверь в спальню и подпрыгнула. На кровати вместо Медведева лежала женщина, лица ее было не разглядеть. Галина не сдержалась, сдернула с незнакомки одеяло и заорала:

– Гадина! Шляешься по мужикам, отбиваешь их у законных жен, сиротишь детей! Ну этого я Филиппу не спущу, сегодня же его ноги тут не будет!

Незнакомка медленно села. Галя второй раз за пять минут испытала сильное потрясение: перед ней оказалась растерянная… Нина.

– Где Фил? – только и сумела спросить старшая сестра, обретя дар речи.

– У него смена с полуночи, – прошептала Нина, – а я тут заснула. Мужа попросили больного коллегу заменить.

– Вы же в разводе! – глупо напомнила Исайкина.

– Ну… да, – согласилась Нина, – так бывает… снова… того… э… э…

– Разрыв фиктивный, – осенило хозяйку квартиры, – вы фактически живете вместе.

– Ну… да, – промямлила Нина.

Галя вцепилась сестре в плечи и вытрясла из нее правду.

Филипп был отличный отец. Он ни на секунду не оставлял надежды вылечить Илюшу. О том, что даунизм – генетическая напасть, которую нельзя задавить антибиотиками, как ангину, он и слышать не хотел.

Медведев упорно твердил: «Лекарство есть, просто мы пока его не нашли».

В конце концов настойчивость Медведева была вознаграждена. Он вышел на профессора Натана Рыбкина, который пообещал: «Илюша ничем не будет отличаться от здоровых людей. Сначала проведем мой уникальный комплекс уколов, затем работаем с психологами и пластическим хирургом». Последнему предстояло сделать раскосые глаза мальчика нормальными, увеличить лоб ребенка, изменить форму носа и рта.

«Илья не станет красавцем, – растолковывал Рыбкин отцу, – но он лишится характерной внешности дауна. К двенадцати годам он сможет социализироваться, вы забудете о диагнозе».

В качестве рекламы Натан продемонстрировал Медведеву альбом с фотографиями. Слева были снимки деток до лечения, справа – после. Филипп встретился с некоторыми родителями, побывал в клинике Рыбкина, пообщался с врачами, педагогами и понял – доктор не шарлатан, он реально способен помочь. Натан не обещал превратить Илью в гения, нет, он просто мог приспособить мальчика для относительно нормальной жизни в обществе и выпустить его из своего медицинского и обучающего центра с хорошей профессией. Илье представится возможность стать художником, который расписывает подносы, сборщиком часов, даже зубным техником. Более того, Натан брался впоследствии устроить подопечного на работу. После серии пластических операций бестактные люди перестанут тыкать пальцем в Илюшу и шарахаться от него.