Бабочка в гипсе

– Похоже, Нина получила от вас родинку, а от бабушки талант любить, – отметила я.

– Я им помогал, – продолжал Ковригин, – денег давал, Надька комнату в коммуналке на хорошую квартиру поменяла, с доплатой, конечно. Я ей всю сумму отсчитал. И ведь гордился, что не женюсь, считал себя свободным. Глуп был, а Надя умная оказалась. Она от Лары правду не скрыла, не наврала ей про капитана дальнего плавания, честно сказала: «Твой отец сидит на зоне. Но он хороший человек, тебя любит».

– Оригинально, – пробормотала я.

Тимофей опустошил очередную рюмку:

– Не понимаешь – не осуждай. Я теперь другой стал. Когда завязал с ходками, Надя уже умерла, Лара предлагала мне с ней жить. Но я отказался: соседи начнут судачить, то да се. Купил себе «однушку».

– На Кушнира? – уточнила я. – И чем же вы сейчас занимаетесь?

– У меня авторитет, – моргнул Тим, – я судья.

– Простите, кто? – не поняла я.

Тимофей Пантелеймонович вновь налил себе водки:

– Споры разрешаю, дела разруливаю, советы даю. Нынешние парни горячие, быстрые, чуть что – волыну^[13] выхватывают, привыкли жмуриков плодить. Вот я и пытаюсь их уму-разуму научить, говорю: «Что делать станете, если каждый по сливе^[14] получит? О матерях своих подумали?»

– Лариса с вами общалась? – вернула я Тима к нужной теме.

– Конечно! Готовила, убирала, девчонок приводила, – ответил Тим-плотник, – Галина мне не нравилась. Вся в своего отца пошла, слишком правильная и вредная. А Нинка – солнечный зайчик, я ее колокольчиком звал. Придет и звенит: «Деда, деда, деда».

– Девочки знали, кто вы? – наседала я на Ковригина.

Тимофей Пантелеймонович крякнул:

– Я думал, что нет. Когда Лара умерла, Нина ходить ко мне перестала, а Галя-то еще раньше отвалилась. Вышла замуж и забыла деда. Я сначала обиделся, а потом решил: значит, не очень-то они мне нужны, пусть живут, как хотят. Если понадоблюсь, найдут, а нет – значит, у них все хорошо.

– Позиция буддиста, – кивнула я.

Ковригин залил в себя новую порцию алкоголя:

– Не надо бороться с тем, что нельзя победить, и не стоит плакать по сгоревшему дому, он уже в головешках. Слезами горю не поможешь. Что должно случиться, то произойдет. Вот у меня сейчас на Кушнира внучка приятеля живет, он сам из Перми, попросил Марине площадь найти, съемную. А я с Ириной сошелся, на почве старинных книг подружились, переехал к ней, живем помаленьку. Не жалко девочку в пустую «однушку» вселить, отдал ей ключи, велел порядок соблюдать, обо мне не трепать, где живу не болтать, кто искать станет, позвонить. К чему это я? Ах да, судьба. Отец Марины опоздал на самолет, а он в океан рухнул. Повезло?

– Очень, – согласилась я.

– Дальше слушай, – продолжил Тим, – через месяц он в поезд сел, а состав с рельсов сошел, все живы остались, кроме него. Фатум его настиг.

– Зачем вас Нина нашла? – в лоб спросила я, с тревогой посматривая на пустеющую бутылку.

– Небось про Медведева знаешь, – кивнул Тим. – Хоть я и сам сидел сколько раз, не помню, но таким отморозком не был. Сына он вылечить хотел! Поэтому в киллеры нанялся! А у Нины в голове лишь одна идея крутилась: освободить мужика. Оба безумные! О детях подумали?

– Филипп был исключительно заботливым отцом, – напомнила я. – Вся история произошла из-за мальчика-дауна.

– Почему внучка ко мне раньше не прибежала, – заорал Тим, – когда они все это затеяли? А если бы и ее посадили? Мальчишек куда деть? В приют? Я мог денег дать! Накоплено! Но нет, сами кашу заварили! Черт бы ее побрал! Знал ведь, что это плохо закончится! И где теперь Нина? На железном столе. А что с парнишками?

– Мальчики в круглосуточном садике, даун Илюша в клинике, – ответила я. – Очевидно, Игоря и Леню отправят в детский дом. А Илюшу продержат в больнице, пока не закончится оплата. Кстати, есть еще Прасковья Никитична, мать Филиппа, она безумная.

– Насрать на бабку, – заявил «гном», – пожила и хватит, пусть о ней сынок заботится. Мальчишек себе заберу!

Я открыла рот и хотела сказать, что малышей никогда не отдадут пожилому, одинокому, да еще многократно судимому мужчине, но передумала. Пусть неприятную правду деду сообщат органы опеки. Мне надо найти убийцу Нины, второго снайпера, участника карточной игры.

– Взбрела ей в голову идея, – вдруг жалобно начал Тим, – все мне рассказала, да только не тогда, когда придумала, а после того, как осуществила. Пришла Нинке на ум чушь, съехала она из своей квартиры, сняла комнатушку у… прокурора, которая Медведева обвиняла. Я ее чуть не стукнул, когда узнал. «Зачем к Рублевой полезла?»

---

13 Волына – пистолет. Блатной сленг прошлых лет.

14 Слива – пуля.