И еще пять страниц подобного бреда. И Антон совершил вторую ошибку: опять написал Татьяне. Но на сей раз он пригрозил ей переводом в колонию более строгого режима, где заключенные не имеют права на переписку. Никаких возможностей устроить Татьяне ужасную судьбу у Вольпина не было, но Привалова испугалась. Во всяком случае, больше от нее никаких известий не поступало.
Как-то во вторник Антона ни свет ни заря разбудил телефонный звонок. Несмотря на резко возросшее материальное положение, Вольпин продолжал жить в старой родительской квартире. Правда, в дополнение к ней он скупил все апартаменты на этаже и сделал шикарный ремонт. Но номер телефона остался у Вольпина прежним.
Ничего не подозревая, Антон взял трубку и услышал незнакомый женский голос.
– Милый, я вернулась.
– Вы не туда попали, – сонно пробормотал Вольпин и отсоединился, злясь на дуру, которая в пять утра ошиблась номером. Но телефон затрезвонил вновь.
– Антон, это ты? – спросила та же тетка.
– Вольпин слушает, – нарочито официально подтвердил бизнесмен.
– Я в Москве, – сообщила незнакомка.
– Кто вы? Я ни с кем встреч не назначал!
– Не узнал меня? Я твоя невеста, Татьяна Привалова, – раздалось в ответ.
От неожиданности Антон растерялся, а уголовница говорила без умолку.
– Я вышла на свободу, и теперь мы можем пожениться. Я докажу свою невиновность, хватит мне молчать… Конечно, некоторым будет плохо от моего чистосердечного признания, но пора сообщить правду. Знаешь, со мной в одном отряде на зоне оказалась Нора Родригес, она в юридической консультации работала до того, как свою свекровь с пятого этажа сбросила, законы знает! Нора мне объяснила: если человек отсидел срок за несовершенное преступление, а потом выяснится, что за ним в прошлом есть убийство, то второй раз его не посадят. Вот так! Я признаюсь, и меня оставят на свободе, потому что я и пальцем не тронула Мишу. А еще знаю, где спрятаны улики, которые меня обелят. Я отнесу их ментам. Всем газетам правду расскажу! И тогда мы поженимся!
И тут у Вольпина прорезался голос. То, что он в запале наговорил «невесте», повторить тут невозможно. Татьяна молча выслушала Антона и прошептала:
– Понимаю, ты мне не веришь, но я тебе докажу.
Через некоторое время Привалова опять побеспокоила Антона.
– Сделай мне, пожалуйста, одолжение, – вполне спокойно сказала она. – Пойми, мне на зоне было очень трудно. Я смогла там выжить и даже заработать авторитет только благодаря мыслям о тебе, о нашей свадьбе и семейном счастье. Сейчас я великолепно понимаю, что жизнь развела нас слишком далеко и нам с тобой не жить вместе. Но я не хочу, чтобы ты считал меня убийцей Михаила. Да, я думала, что совершила преступление, лишила жизни невинное существо, только это получилось случайно, от неопытности и страха. Но теперь я поняла, почему его уронила, у крошки тогда сломалась шейка. Я добыла из тайника улики, полностью меня обеляющие. Пока еще не знаю, что буду с ними делать. Посмотрю, подумаю, решусь ли перевернуть жизнь людей, которые считают, что прошлое навсегда похоронено.
– Разговор окончен, – отрубил Антон.
– Милый, – прошептала Таня, – ради нашей первой встречи, в память о том дне, давай встретимся. Я покажу тебе кое-что и расскажу правду, а потом исчезну из твоей жизни. Клянусь, что навсегда. Прошу, стою на коленях, дай мне возможность оправдаться!
– Ладно, – нехотя сказал Антон, – у тебя будет десять минут.
– Мне хватит, – обрадовалась Таня. – Еду!
– Куда? Постой! – приказал Вольпин.
– Разве ты не позвал меня в гости? – забеспокоилась Привалова.
– Я не собираюсь беседовать в квартире, – пробурчал Антон. – Помнишь арку?
– Проход к автобусной остановке? – уточнила Таня. – Мне то место часто снилось на зоне.
– Вот там и стой в полночь, – велел Вольпин.
– Хорошо, – без тени сомнений согласилась Татьяна…
Антон перевел дух и посмотрел на меня.
– Хотите сказать, что, явившись на свидание, обнаружили Привалову жестоко избитой? – спросила я.
– Верно, – согласился Вольпин. – Она лежала на спине и была в сознании, успела прошептать несколько слов. Наверное, преступник убежал за минуту до моего появления.
– И что она говорила? – занервничала я.
– Молилась, – ответил Антон.
– Молилась? – с удивлением переспросила я. – Татьяна церковный человек?
– В тот год, когда я с ней общался, она рассказывала, что мать часто возила ее на службу, но после ее смерти Таня в церковь не ходила, – пожал плечами Вольпин. – Но время бежит, она, думается, сильно изменилась, очутившись за решеткой. Я наклонился над телом и услышал: «Отец святой…» Все.