Безумная кепка Мономаха

— Здесь?

— Да.

— У меня?

— Вообще говоря, шла к Ире.

— Которой? — продолжала допрос старуха.

— Кононовой, — терпеливо отвечала я, — посоветовали к ней обратиться.

— На осень поселиться хочешь?

— Верно.

— А может, и зиму прихватишь? — заликовала бабка.

Мне стало неудобно. Даже самый малообеспеченный человек не захочет проводить отпуск в подобном шалмане. Зря я заронила в душу старухи надежду на заработок, но делать нечего.

— Лучше позовите Иру, — велела я.

— Так уж тут сижу, — хмыкнула баба, — одна Ира здесь, других нету.

— Вы Кононова? — удивилась я.

— Ага.

— Жена Алексея?

— Точно.

— Сестра Кости Ведерникова?

— Может, и так, — согласилась бабка и поправила платок.

Появилось лицо. Сине-серое, опухшее, с красными глазами и болезненно бесцветными губами.

— А может, и нет, — спокойно продолжила хозяйка. — Олег-то, пока не умер, все орал маме:

«Придуши нагулыша». Так на сколько домик снимаете? Пойдемте покажу. Комнат две, сортир во дворе, душа нет, газ в баллонах, зато телевизор отлично показывает, лучше, чем в Москве. И осень с зимой дешевле, чем лето.

От полнейшей растерянности я встала и дала себя провести внутрь вонючей хибарки. В небольших комнатках неожиданно оказалось чисто, стены украшали новые обои. Из мебели здесь были самые простые кровати, круглый стол и трехстворчатый шкаф.

— Хорошая изба, — принялась уговаривать меня Ирина, — всю вам отдам, вместе с участком.

Гуляйте где хотите, у меня соток немерено, и хоть каждый день танцуйте — никто слова не скажет, соседей рядом нет, на отшибе живу, люди в окошки не пялятся.

— А сами куда уедете? — решила я поддержать разговор.

— Так в сарай переселюсь, — деловито ответила Ира, — там топчан есть и плитка. Вас не побеспокою, близко к крыльцу не подойду.

— Наверное, неудобно без собственного дома оставаться, — сочувственно вздохнула я. — Тем более в холодное время года.

— Привычные мы, — спокойно ответила Ирина, — всегда богатых пускаем, с того и живем. Все Прюково дачников держит, люди специально летние хатки сделали, чтобы на зимнем доме заработать. Знаете, сколько денег осенью потратить надо?

Уголь купить, дров заготовить, газовыми баллонами запастись, фонарь аккумуляторный, свечки…

— А они зачем? — совершенно искренно удивилась я.

— Так электричество с сентября отключать начнут. Дожди пойдут, ветер задует, вот гнилые столбы и повалятся, провода пообрывает. Ну что?

Приедете? Если да, то с вас задаток, — хищно заявила Ирина.

— Ну… — промямлила я.

— Все Прюково сдано, — предупредила хозяйка, — и осень люди тут проводят, и зиму, детей на каникулы вывозят или с младенцами живут. А то чем им в Москве дышать? Я одна пустая стою, и то потому, что жиличку прошлогоднюю ждала, а она возьми да откажись. С мужем развелась, теперь денег на дачу нет.

Я прикусила нижнюю губу, думая, как лучше перейти к разговору об Алексее. Может, Ирине купить бутылку? Похоже, она любительница заложить за воротник.

— Я бы Катьку и без денег пустила, — вдруг продолжила Ира, — да сама нуждаюсь. Если дачников нет, то туго придется. Муж у меня пропал, пенсия маленькая, на нее ничего не купить. Но я жалостливая. Вон в прошлом году народ по тысяче долларов за лето платил, а я с Катьки всего пятьсот взяла. Правда, она с огородом мне помогла, руки у бабы золотые, чего ни воткнет в землю, начинает колоситься. Столько всего выросло, потом я на базаре хорошо продала. Ни у кого в Прюкове помидоры не удаются, и теплиц понаставили, а все равно пшик, Катька же «бычье сердце» развела. Талант. Но только в этом году у нее даже двадцати баксов нет.

— Тысяча долларов за.., за… — стала вдруг заикаться я.

— Что, дорого?

— Да уж не дешево! Условий-то особых нет!

— Условия у тебя в городе, — хмыкнула Ирина, — вода из крана всякая и сортир под рукой. Зато тут воздух, за ним и едут. Что ж касаемо цены, то Прюково рядом с Москвой, автобус ходит и станция в двух шагах, удобно на работу ездить. Если приплатишь чуток, пригляжу за дитем. Своих мне, правда, господь не послал, но хитрость не велика, суп ребятам налью. Кстати, в Малькове или Пронькине уже по две тысячи просят, даже за осень.

Ну? Так как?

— А у вас пьющих в семье нет? Простите, конечно, если оскорбила… — деловито осведомилась я.

— Никакой тут обиды нет, — мирно ответила Ирина. — Кому охота за свои кровные нервничать?