Братство камня

Этим вечером разговор шел об огромных, практически безграничных, блистательных перспективах Интернета. У Шарля был свой взгляд на Сеть: он видел за технологической мишурой новый способ подчинения, даже закабаления людей, имеющий целью заставить каждого потреблять все больше, утрачивая связь с реальностью и забывая об общечеловеческих ценностях.

Сидевшие за столом гости согласно кивали. Диана незаметно наблюдала за ними: всем этим крупным предпринимателям и политическим деятелям было, как и Шарлю, глубоко наплевать на Интернет и будущее закабаление человечества. Они пришли, чтобы услышать непривычные мысли и насладиться общением с хозяином дома: обаятельный курильщик сигар напоминал им об их молодости, когда они действительно пылали праведным гневом, который теперь могли лишь изображать.

Неожиданно министр решил пообщаться с Дианой:

– Ваша мать сказала, что вы этолог.

У него была кривоватая улыбка, нос с горбинкой и бегающие, словно подвижные японские водоросли, глазки.

– Совершенно верно, – тихо ответила она.

Политик улыбнулся, прося остальных о снисхождении.

– Должен признаться в собственном невежестве – я не знаю, чем занимается эта наука.

Диана прикрыла глаза, чувствуя, что краснеет, опустила руку на стол и пояснила бесцветным голосом:

– Этология изучает поведение животных.

– Каких именно животных изучаете лично вы?

– Диких зверей. Пресмыкающихся. Хищников.

– Не слишком подходящий мир… для женщины.

Диана подняла глаза. Взгляды всех присутствующих были направлены на нее.

– Это как посмотреть. У львов, например, охотится только самка. А самец сторожит детенышей, защищает их от нападения. Львица – самое опасное создание африканской саванны.

– Какую мрачную картину вы нам нарисовали…

Диана сделала глоток шампанского.

– Отнюдь. Это одна из граней жизни на Земле.

Министр усмехнулся:

– Набивший оскомину штамп: жизнь, питающаяся смертью…

– Штамп потому и штамп, что жизнь то и дело подтверждает его справедливость.

За столом воцарилось молчание. Сибилла рассмеялась:

– Надеюсь, серьезный разговор не помешает вам насладиться десертом!

Диана с насмешкой взглянула на мать. По лицу Сибиллы пробежал нервный тик. Уже передавали десертные тарелки и ложечки, но тут политик поднял руку:

– Еще один – последний – вопрос.

Все замерли, и Диана вдруг поняла, что для гостей матери этот человек был в первую очередь министром и уж потом – приятным сотрапезником. Он произнес, не спуская с нее глаз:

– Зачем вы носите в ноздре золотую сережку?

Диана развела руками – мол, разве это не очевидно? Пламя свечей отразилось в ее тяжелых, чеканного серебра, кольцах.

– Для того чтобы слиться с массой, конечно.

Супруга министра, сидевшая от него по правую руку, наклонилась вперед и бросила, глядя на Диану в упор:

– Полагаю, у нас с вами разные «массы»?

Диана допила вино и только теперь поняла, что перебрала свою норму. Она ответила, обращаясь к политику;

– Известно ли вам, что из всех видов обитавших на Земле зебр выжило всего несколько?

– Увы, нет.

– Уцелели лишь те, чьи тела были сплошь покрыты полосками. Остальные вымерли; их камуфляж не создавал стробоскопического эффекта во время бега в высокой траве.

Министр изобразил удивление:

– Но при чем тут ваша сережка? Что вы имеете в виду?

– Я пыталась объяснить, что спасает только полный камуфляж.

Она поднялась и выставила на всеобщее обозрение голый пупок с пирсингом. Министр улыбнулся и заерзал на стуле. Его жена откинулась на спинку стула, спрятав в тень застывшее как маска лицо.

Над столом поднимался смущенный ропот.

Диана стояла в вестибюле, держа на руках завернутого в шерстяное одеяло Люсьена.

– Ты совсем обезумела, – сквозь зубы процедила Сибилла.

Диана открыла дверь.

– Что я такого сказала?

– Это очень влиятельные люди. Они терпят твое общество, а…

– Ошибаешься, мама. Это мне пришлось терпеть их присутствие за столом. Ты хотела устроить ужин в тесном семейном кругу, не забыла?

Удрученная Сибилла покачала головой. Диана продолжила:

– Не знаю, правда, о чем бы мы стали говорить…

Ее мать ответила, теребя свои белокурые локоны:

– Мы должны говорить друг с другом. Вместе обедать.

– Вот-вот. Вместе обедать. Пока.

Выйдя на лестницу, она прислонилась к стене и несколько секунд стояла в темноте. Наконец она вздохнула свободно. Соприкосновение с теплым телом сына подействовало на нее успокаивающе. Она приняла новое решение. Нужно оградить Люсьена от этого фальшивого мира. И защитить его от приступов ее собственного гнева, еще более нелепых, чем пустые светские ужины.