Али-Баба и сорок разбойниц

Глава 23

Только те женщины, которые в одиночку поднимали ребенка, поймут Веру. Помощи той ждать было неоткуда. В три месяца Ирочку пришлось отдать в ясли, а самой выйти на работу, иначе бы Вера просто умерла от голода.

Ирочка росла капризной, постоянно, как все «ясельники», болела, Вера брала бюллетень, за что ее нещадно ругали на службе и всячески старались унизить. Верочка преподавала в школе русский язык и литературу, уволить постоянно бюллетенившую мать-одиночку директриса не имела права, поэтому «часы» Веры распределялись между другими педагогами, что, как вы понимаете, вызывало их здоровое возмущение. Верочка перебивалась с хлеба на квас. Радовало одно, Ирочка росла очень умненькой девочкой, пожалуй, даже чересчур сообразительной. Лет в пять она задалась вопросом: где ее папа? И Вера выдала ей весьма распространенную историю о капитане дальнего плавания, погибшем при исполнении долга перед родиной. Больше Ира отцом не интересовалась. В детском саду с ней не было никаких проблем, в младших классах тоже. Умница, отличница, она лучше всех читала стихи на утренниках. Если в школу прибывала комиссия из РОНО, учительница всегда вызывала к доске ученицу Медведеву, и ни разу Ира ее не подвела, отвечала четко, правильно, с задором. Проверяющие щурились, словно кошки, от удовольствия.

Верочка была счастлива. Дочь училась в ее школе, и рейтинг Веры значительно вырос.

– Вот как бывает, – вздыхали некоторые преподавательницы, – отца нет, мать никакая, а девочка золотая растет.

Проблемы у Веры начались в пятом классе. Однажды Ирочка вернулась домой с надутым лицом и легла в кровать, повернувшись лицом к стене.

– Что случилось? Ты заболела? – засуетилась мать.

– Нет, – буркнула дочь, она явно не хотела разговаривать, но Верочка, обеспокоенная ее странным поведением, не отставала, и в конце концов Ира брякнула:

– Хоть бы ты замуж вышла!

Вера оторопела.

– Зачем?

Ира всхлипнула:

– У меня ничего нет! Платье заштопанное, ботинки старые.

Вера попыталась прочесть дочери лекцию на тему «Чистота – основное украшение женщины», но Ира тихо ныла:

– Вот Ленке Коврениной сапожки купили, у Ани Воропаевой шубка новая, а надо мной все смеются, я в обносках хожу.

Вера рассердилась и совершенно неожиданно сказала то, чего нельзя было говорить ребенку:

– У Лены отец заведует аптекой, он за деньги людям дефицитные лекарства достает, а у Ани папа – директор гастронома. Ясное дело, у них дома все есть. Но они воры! На мой взгляд, лучше жить в честной бедности, чем в уворованном достатке.

Ира нахмурилась:

– Конечно, Ленке с Аней повезло, их мамы умные, родили дочек от богатых людей. А ты, дура, связалась с каким-то уродом, а он взял и убежал.

Вера чуть не упала.

– Ира!!! Твой отец…

– Только не начинай врать, – со взрослой жесткостью предостерегла ее дочь, – давай обойдемся без капитанов дальнего плавания. Мне уже не пять лет, я многое понимаю.

Вера окончательно растерялась и совершила «непедагогический» поступок. Вместо того чтобы поставить дочь в угол или, еще лучше, отлупить ее ремнем, взяла коробочку из-под конфет, где хранились «подкожные», и купила Ире новое платье. Дочь весьма кисло поблагодарила мать, и началось! Ирину словно подменили. Она без конца требовала денег, денег, денег. Устраивала матери истерики, если Вера не могла дать ей рублей на кино. Основными аргументами Иришки были:

– Хочу все, как у всех. Ане купили новые туфли, и я хочу!

Увещевания Веры разбивались о другой аргумент дочери.

– Это ты во всем виновата, – топала ногами Ирочка, – другие матери замужем! Только я в классе одна без отца!

Если Вера пыталась ее упрекнуть, Ира нагло заявляла:

– Я учусь на одни пятерки, такую дочь еще поискать надо!

Потом она стала каждый день орать на мать:

– Найди себе частных учеников, другие-то учителя подрабатывают!

Но у Верочки начал развиваться диабет, она шаталась от слабости и еле-еле добиралась после работы домой, какое уж тут репетиторство! Ира ни разу не подала матери чай, не подмела квартиру и не пожалела ее.

– Хватит театр устраивать, – морщилась дочь, видя, как бледная Вера втаскивает в дом сетку с картошкой.

Однажды Вера не выдержала, заплакала от обиды и безнадежности, но Ирочка даже не дрогнула.

– Каждый получает то, что он заслужил, – отрезала дочь, – сама виновата, теперь хоть обрыдайся!