Верхом на «Титанике»

– Объясняю дежурному: у меня на руках инвалид, оставить его не могу, пусть ваш следователь заглянет, а он в ответ: «Че, так и сидите безвылазно?» Я ему: «Нет, когда на работу ухожу, Галку прошу», а он…

– Маша, – решительно остановил я ее излияния, – вышла ошибка! Вот мои документы.

– Общество «Милосердие», – протянула она, – и чего вы хотите? Если на беженцев собираете или на собак уличных, то и не надейтеся! Идите в другой дом, в нашем вам никто не даст! Тут одни суки!

Мне хотелось поинтересоваться: «А вы тоже относитесь к этой славной породе, раз прогоняете меня?» – но, естественно, я сказал другое:

– Вот еще одно удостоверение.

– Агентство «Ниро». Так че? Вы все же мент?

– Частный детектив.

– Слушай, – обозлилась Маша, – не жуй сопли! Говори нормально, у меня от проблем морду скрутило. Олеська померла, ее хоронить надо, а денег нет. Да еще мать на руках, повезло мне, нечего сказать.

– Я постараюсь быть кратким, – пообещал я, – хозяин, у которого служила Олеся, умер, скорее всего это несчастный случай. Упал с лестницы, но ваша сестра дала показания против супруги хозяина, дескать, та все подстроила. Лада теперь в тюрьме, Олеся уволилась и скоропостижно скончалась.

– И че?

– Не знаете, она не ругалась с Ладой?

– А зачем?

– Иногда женщины ссорятся без повода.

– Мужики еще похлеще баб, – обиделась за весь женский пол Маша, – нажрутся – и в драку! Олесе платили, она работала, вот и весь разговор.

– Значит, скандалов не было?

– Неа.

– Почему же Олеся ушла?

– Испугалась.

– Кого?

– Неприятно работать в доме, где мужик помер.

– Сестра рассказывала вам о хозяевах?

– Неа.

– Совсем ничего?

– Ага.

– Неужели она о них ни словом не упоминала?

Маша пожала плечами.

– Говорить-то когда? Только ночью мы и встречались! Олеська приползет и в койку, а мне тоже не до болтовни.

– Где же кровать Олеси? – поинтересовался я, разглядывая одну раскладушку.

Маша скривила бледные губы.

– Матрац на гардеробе лежит, на полу она его стелила.

За дверью послышалось звяканье. Одним прыжком Маша преодолела расстояние до створки, рванула ее на себя и заорала на старуху, стоявшую у двери:

– Пошла вон!

Любопытная пенсионерка молча ретировалась.

– Сука, – выругалась Маша, – постоянно уши парит!

Я попытался вернуться к прерванной беседе.

– Значит, Олеся не сплетничала о Шульгиных?

– Нет.

– У нее был любовник?

– Неа.

– А близкая подруга?

– Нет.

– С кем-то же она общалась?

– Неа.

– Так не бывает.

– Почему? У меня тоже никого нет, – заявила Маша. – Вот мамашка помрет, я сразу мужика заведу, а то куда его сейчас привести?

За дверью вновь раздался посторонний звук.

– Ну, ща урою, – пообещала Маша, ударяя ногой по крашеной створке, – ах ты, падла…

Грубость хозяйки мне пришлось проглотить, на этот раз на пороге стояла симпатичная толстушка в пронзительно розовом брючном костюме.

– Приветик, – кокетливо заулыбалась она, – ой, у тя гости!

– Че приперлась? – по-хамски перебила ее Маша.

– Так мы ж договаривались!

– Еще полчаса осталось!

– На моих ровно время встречи!

– Выкинь будильник!

– Хорош орать, – незлобиво заявила девушка, перепрыгнула через раскладушку и представилась мне: – Галя.

– Иван Павлович, – ответил я, вставая из кресла.

– Ой, какой вы высокий, – Галя закатила ярко накрашенные глаза, – мне нравятся такие мужчины. Я – лучшая подруга Машки.

– Ты – дура! – отреагировала младшая Беркутова. – Приперлась не ко времени!

Галя выпятила нижнюю губу и плюхнулась на раскладушку.

– Не уйду! Все равно мне скоро возвращаться.

– До свидания, – повернулась ко мне Маша, – сейчас маму мыть будем, при таком деле посторонние некстати.

– Вау, – взвизгнула Галя, – жесть! Ты меня не предупредила!

– Заткнись, – прошипела Маша, – вон, на столе пряники. Засунь в пасть один и чавкай. А вам пора. Чего стоите? Уматывайте! По коридору прямо!

Я кивнул и, вежливо сказав:

– До встречи, – покинул спальню.

Не надо думать, что я потерпел поражение, в присутствии Гали Маша не захочет ни о чем говорить, правда, она и наедине со мной была не слишком общительна. Но отчаиваться не стоит. Приеду завтра и дожму явно что-то скрывающую девчонку.

– Эй, мил-человек, – зашептали из темноты, – ты взаправду из легавки?