Верхом на «Титанике»

– Сильный ход!

– Версия Валентина отработана и забыта! – резюмировала Элеонора. – Олеся была просто пешкой в руках хитрого преступника! Так, завтра займешься двумя делами: съездишь в кафе «Гудроновый пеликан»^[6], там стало плохо Маше Беркутовой, поболтаешь с персоналом и еще основательно потрясешь Ладу Ермолаеву.

– Куда ехать сначала?

Нора вынула из ящика стола пачку папирос.

– Зануда ты, Ваня. Мне без разницы. Действуй как хочешь, но чтобы вечером явился с подробным отчетом. Все! Теперь я желаю остаться одна!

Глава 20

Не успел я сделать и два шага по коридору, как Ленка сунула мне в руки телефонную трубку и заговорщицки прошептала:

– Вас! Девушка, хорошенькая!

– Каким образом ты узнала о ее внешности? – усмехнулся я.

– А по голосу, – не сдалась домработница, – колокольчиком звенит.

Ну согласитесь, женская логика – вещь удивительная. Чем больше я общаюсь с милыми дамами, тем яснее вижу: мне никогда не понять их ход мыслей. Вот вам свежий пример! Две недели назад Асенька Рогова, э… в общем, пассия, с которой я временно связан ни к чему не обязывающими отношениями, позвонила мне и радостно зачирикала:

– Ваня! Наш муж улетел в Германию, скорей приезжай.

– А он точно отсутствует в России? – предусмотрительно уточнил я.

– Ой, не дрожи, – засмеялась Асенька, – лучше поспеши! Я совершенно одна, как ухо на голове!

Подавив желание объяснить Асе, что ушных раковин две, я поехал в гости, был встречен поцелуем и возгласом:

– Я тебя люблю! Купила пирожное! То самое! Из «Пушкина». С вином!

– Ромовую бабу! – обрадовался я.

Вообще говоря, я равнодушен к сладкому, но от замечательной выпечки из лучшей кондитерской столицы не откажусь, а ромовая баба мною нежно любима с детства.

Когда мы спустя энное время сели пить чай, я, предвкушая гастрономический оргазм, спросил:

– И где моя баба?

– Я тут, – кокетливо ответила Асенька, распахивая халатик, – пошли опять в спальню?

– Я имел в виду ромовую бабу, – уточнил я.

– А! Я съела ее, – безмятежно ответила Асенька.

– Погоди, погоди, – забормотал я, – всего час назад ты сказала, что привезла для меня из «Пушкина» угощение!

– Верно, милый, – заморгала Асенька, – принесла и думаю: оно может испортиться до вечера. Пришлось самой съесть, с кофе.

– Зачем тогда ты сообщила мне про бабу? – изумился я. – Ты ее ведь слопала!

– Ты должен знать, какая я заботливая, – стрельнула глазками Асенька, – поехала в ресторан, думала о Ванечке, выбирала его самое любимое-прелюбимое!

– И сама съела!

– Исключительно из соображений сохранности, – надулась Асенька, – это же логично!

Я взял чашку и отхлебнул чай. Действительно! Логики хоть отбавляй. Во всем вышесказанном есть лишь одна крупица здравого смысла: ромовая баба не успела испортиться, она сгинула в не по-женски прожорливом желудке Асеньки.

– Что же ты не хвалишь меня? Не говоришь спасибо за заботу и внимание? – упрекнула меня Асенька, заметив, что я впал в глубокую задумчивость. – Ради тебя старалась, «Пушкин»-то в центре, еле-еле туда по пробкам доползла!

– Иван Павлович, – окликнула меня Ленка, – чего молчите? Замерли с трубкой! Никак ишиас вас разбил? Ревматизма скрутила? Охохонюшки, возраст, конечно, не мальчуковый, хоть и свиристелом прикидываетесь. Хотите растирку дам?

– Замолчи, – прошипел я сквозь зубы, – исчезни!

– А и пожалста! – шмыгнула носом домработница. – Торопишься помочь, а тебе плюху отвешивают! Красиво получается. Сколько раз зарекалася и все равно лезу, охота людям лучше сделать.

Я прижал трубку к уху, вошел в свою комнату и сказал:

– Алло!

– Ванечка, – донесся из наушника трагический шепоток, – ведь я просила! Не карауль меня! Не сиди в машине у подъезда! Бедняжечка!

– Простите, с кем имею часть разговаривать?

– Только не притворяйся, что не узнал! Ну ладно! Это Катя!

– Катя? – переспросил я.

– Катя! Я! Твоя любимая, – заворковала неведомая собеседница, – Ваня! Я же замужем! Никогда не брошу супруга! Забудь про надежды! Немедленно откатись из-под окон!

– Чьих?

– Моих.

– Мне следует уехать?

– Да! Покинь двор, – чуть не зарыдала Катя, – конечно, я не имею права требовать, но у меня сердце кровью обливается – ты сидишь голодный всю ночь, утро, день, вечер! Дорогой, я отдана другому, между нами ничего не может быть! К тому же я боюсь, а вдруг муж увидит твою машину. Даже страшно подумать, что он может сделать…

---

6 Название придумано автором, все совпадения случайны.