13 несчастий Геракла

Элеонора взяла конверт, швырнула его в сейф и отрывисто приказала:

– Езжай к Кузьминскому, не спускай глаз с членов его семьи, сдается мне, двумя жертвами дело не ограничится, и отыщи контракт на СИМ-карту, там указан номер.

В дом к Кузьминскому я заявился к ужину, предварительно выслушав гневную отповедь от маменьки.

– Ваня! – злилась Николетта. – Как ты мог дать мне не тот номер телефона?

– Извини, спутал.

– Ты нарочно!

– Ни в коем случае.

– Я звонила целый день и постоянно натыкалась на какого-то хама. Я ему: «Вава!» – а он мне… нет, уволь, я не способна повторить его речи! Отвратительно! Быть столь невнимательным, небрежным. Имей в виду, я сильно обижена.

– Хорошо, – не подумавши, ляпнул я.

– Ах, хорошо! – взвилась Николетта. – Значит, я полдня потратила на набор ненужного номера, а тебе хорошо.

Я улыбнулся. Представляю, с какой головной болью сейчас лежит несчастный мужик, которому с упорством звонила маменька. Десять человек из десяти уже на четвертой попытке сообразили бы, что просто записали не те цифры. Кто угодно, но не Николетта. Голову даю на отсечение, она методично трезвонила через каждые десять минут, нервно вскрикивая: «Вава? Как не он? Немедленно позовите его!»

Хорошо еще, что тот мужик не знает моего адреса, а то мог бы приехать и устроить скандал.

– Значит, хорошо, – словно разбуженная не вовремя змея, шипела Николетта, – вот оно как, понятненько! Имей в виду, Ваня, за это не расскажу очень интересную тебе информацию! Я хочу тебя наказать!

Ехидный голос маменьки сменили частые гудки. Я въехал в тоннель и очутился в пробке. Интересно, что за информацию, по словам Николетты, нужную мне, она не хочет сообщить? Маменька в последние дни находится в состоянии хронической обиды. Честно говоря, это стало меня раздражать.

Когда я приехал к Кузьминскому, семья сидела за столом. Я быстро скользнул наверх, якобы вымыть руки, и вернул платье на место. Когда я сел за стол, все было как обычно. Клара рылась вилкой в еде, Белла, без остановки болтая, откусывала огромные куски от булки. Сергей Петрович молча пил чай, Валерий тоже беззвучно доедал мясо. Мне пришло в голову, что за все время пребывания в доме я слышал его голос всего пару раз. Анна ворчала, наливая чай:

– Просто безобразие! Лариса опять заварила одну щепотку, сколько раз ей можно повторять, что следует класть ложку на чашку! Это же невозможно пить!

На первый взгляд все вели себя как всегда, но имелось одно отличие: Клара и Белла не ругались. Двоюродные сестры абсолютно мирно трапезничали.

– Лариса, – крикнула Анна, – принеси Ивану Павловичу ужин. Вы едите свинину?

Я кивнул:

– Да, с удовольствием.

– Это не свинина, а поросятина, – уточнила Клара.

– Ой, поросенок! – подхватила Белла и убежала.

– Ты куда? – крикнула ей вдогонку Анна. – Вот оглашенная! Господи, как она топает, лестница сейчас обвалится!

Грохот усилился, и Беллочка возвратилась в столовую, сжимая в руке плюшевого нежно-розового поросенка, точь-в-точь такого, как купил я.

– Вот, – запыхавшись, пробормотала она и сунула Кларе игрушку.

– Это что? – ошарашенно спросила двоюродная сестра.

– Тебе, вместо Чуни, – пояснила Беллочка, – можешь назвать его Чуня Второй.

– Ты мне его купила? – тихо спросила Клара.

– Ага.

Глаза Клары внезапно наполнились слезами, она резко отодвинула тарелку и убежала.

– Что такого я сделала? – недоумевала Беллочка. – Ей поросенок не понравился?

Анна завела длинную речь о воспитании, но я не стал ее слушать, а пошел к Кларе в комнату.

Девушка рыдала на кровати, уткнув лицо в подушку.

Я вытащил из кармана своего поросенка и, погладив ее по голове, сказал:

– Понимаю, что ты очень любила ту игрушку, но теперь у тебя будет две такие: Чуня и Чуница, муж с женой или брат с сестрой, как хочешь.

Клара оторвала лицо от подушки, глянула на подсунутую мной игрушку и зарыдала еще пуще.

– Дрянь, – повторяла она, – дрянь… Ах, какая дрянь!

– Тебе не нравятся поросята? Так мы их выкинем!

Клара схватила плюшевого уродца.

– Нет, то есть да, они очень хорошие! А я дрянь!

– Зачем ты так о себе, дружочек!

– Дрянь, дрянь, дрянь, – причитала Клара. – Позови сюда Беллочку, немедленно, мне надо признаться! Скорей!

Видя, что она находится в крайнем возбуждении, я вышел в коридор и крикнул:

– Белла!

– Чего? – высунулась из столовой девочка.